Сам Раевский вскоре прибыл в Смоленск, следуя за авангардом. Здесь он встретился с Бенигсеном, который советовал ему не переправлять артиллерию за Днепр, говоря, что он идет на верную гибель. Не так смотрел на дело герой Раевский. «Надобно было истощить все средства. Я чувствовал, что дело шло не о потере нескольких пушек, но о спасении армии — может быть, России», — замечает Раевский в своих записках. Раевский стал в трех верстах за Паскевичем; скоро присоединилась к нему истомленная боем и тяжелым маршем 27-я дивизия Неверовского.
Только к 4 часам пополудни появились разъезды перед позицией Паскевича, конница обошла его левый фланг, но до ночи противник ничего не предпринимал, многочисленные же костры показывали, что перед нашими сосредоточиваются громадные силы неприятеля. Раевский был один на левом берегу Днепра, впереди Смоленска; остальные войска хотя и двигались к нему на поддержку, но были: 2-я армия в 30, а 1-я в 40 верстах от него. На скорое подкрепление, таким образом, рассчитывать было нельзя.
Ночью Раевский собрал своих генералов на военный совет; все высказывались за то, чтобы дать бой на месте расположения корпуса, но прибывший после всех Паскевич оспаривал это мнение, обосновывая свою точку зрения тем, что левый фланг позиции совершенно оторван и что он будет также обойден, как в данный момент уже обойден левый фланг его авангарда; поэтому очень скоро придется отступать; при доблести войск можно пробиться в Смоленск штыками, но артиллерию через овраг, бывший в тылу, будет провезти трудно, и ее придется потерять. «Поэтому лучше обороняться в Смоленске, — сказал он. — Может быть, мы там удержимся. При несчастье потеряем артиллерию, но сохраним корпус. Во всяком случае выиграем время и дадим возможность армии прийти к нам на помощь».
Ночь была ясная, луна ярко светила. Раевский с Паскевичем поехали на разведку позиции под Смоленском. Город лежит на левом берегу Днепра, который течет в глубокой долине, противоположный правый берег с Петербургским предместьем возвышается над городом; город расположен между двумя глубокими оврагами, ограничивающими его с восточной и западной сторон. Он огражден высокой старинной каменной стеной с валгангом, бойницами и 30 башнями; впереди стены — неглубокий ров с прикрытым путем, а с западной стороны, между предместьями Красненским и Мстиславским, правильная, сомкнутая крепостца, называемая Королевским бастионом. Строения на главных улицах и площадях — каменные, на остальных — деревянные; улицы довольно широкие. К городу примыкают предместья: Красненское с деревушкой Чернушкой (с запада) и д. Раченка (с востока), Мстиславское и Никольское, отделенные от города небольшим гласисом (с юга); сюда подходят все главнейшие дороги, ведущие от Красного, Мстиславля и Рославля; с Рославльской дороги идет поворот на д. Прудищеву, где есть брод и небольшая переправа через Днепр. Из города в Петербургское предместье вел мост, прикрытый на правом берегу предмостным укреплением. Из Петербургского предместья шли дороги: на Рудню, на С.-Петербург, через Поречье и в Москву; эта дорога на протяжении трех верст от предместья до Шеина-Острова отлично обстреливается с противоположного левого берега Днепра.
Осмотрев местность, Раевский склонился на предложение Паскевича и немедленно приказал пехоте отходить к Смоленску, а коннице оставаться на месте и поддерживать огни на покинутых пехотой местах.
Позиция для боя была занята следующим образом: на правом крыле, где вероятнее всего было ожидать атаку, стал Паскевич; он расположил шесть батальонов 26-й дивизии в прикрытии, два орудия для обстреливания Красненской дороги и 18 орудий поставил в Королевский бастион; по стене был разбросан Виленский полк. Бригада Ставицкого (27-й дивизии) с 24 орудиями заняла кладбище впереди Мстиславльского предместья, а восемь батальонов с 24 орудиями 12-й пехотной дивизии остались в самом предместье. На левом крыле, около Рославльской дороги, стали два батальона с четырьмя орудиями, а за ними, в Никольском предместье, — остальная бригада 27-й дивизии. Несколько сотен выздоравливавших из госпиталей были вооружены и рассыпаны для обороны городской стены. Коннице приказано было разведывать и действовать на левом фланге. Ночью прибыли на подкрепление Раевского Новороссийский драгунский и Литовский уланский полки.
Ночь с 3 на 4 августа Наполеон провел в новом архиерейском дворе, в 7 верстах от Смоленска. С зарей 4-го он выехал к авангарду, составленному из корпуса Нея и конницы Мюрата. Произведя, по обычаю, лично рекогносцировку, Наполеон приказал Нею атаковать город. Он был убежден, что Смоленск обороняет только дивизия Неверовского и что остальные наши войска еще далеко.
Сражение под Смоленском.Первый день — 4 (16) августа. Теснимая неприятелем, наша конница быстро отступила к городу, но уже через полчаса у деревни Чернушки показались три сильные пехотные колонны неприятеля: одна из них шла на Королевский бастион, другая правее — на кладбище, третья — левее, вдоль Днепра, на Красненское предместье. Наши 70 орудий открыли огонь. Французы геройски шли в атаку, неся огромные потери от наших ядер и картечи, дошли до рва и уже поднялись было на гласис, но Орловский полк своим огнем удержал противника и заставил его скрыться в овраге. Неоднократные попытки французов возобновить удар были отбиваемы, как и первая. Масса убитых и раненых наполняла ров. Первый боевой пыл врага, по-видимому, остыл. Тогда Паскевич приказал Орловскому полку ударить в штыки; вместе с ним пошли в атаку Ладожский и Нижегородский полки; неприятель был выбит из рва и отброшен далеко назад. Паскевич запретил нашим увлекаться преследованием и снова занял свою первоначальную позицию. Вскоре неприятель был подкреплен и снова повел атаку, дошел до гребня оврага, но не двигался дальше, ограничиваясь одной перестрелкой. В центре стрелки и колонны неприятеля приближались к русским батареям и выдвинули свою артиллерию. Их встретили сперва картечью, потом последовало общее «ура!». Неприятель и здесь был отбит. На Никольское предместье атаки не было.
Французская армия перед Смоленском (с гравюры Адама)
К 9 часам утра на поле сражения стала развертываться вся армия Наполеона, но в это время Раевский получил от Багратиона следующую записку: «Друг мой! Я не иду, а бегу; желал бы иметь крылья, чтобы скорее соединиться с тобой. Держись. Бог тебе помощник!». Легче стало на душе Раевского, но возникал вопрос — удастся ли додержаться до прибытия выручки, так как перед ним развертывались целые тучи стрелков и выдвигались огромные батареи. Артиллерия эта, на наше счастье, била стены Смоленска, стараясь их обрушить, поэтому наши за прикрытием теряли немного людей. Горожане обоего пола выходили на поле сражения и на руках уносили в город тяжелораненых.
Около полудня показалась за рекой колонна войск Багратиона. Вначале Багратион хотел переправиться у Катани, где навел было и мост, но, узнав, что Наполеон уже миновал Корытню, снял мост и быстро двинулся по правому берегу Днепра к Смоленску. С высокого берега реки были видны все поле сражения и действия Раевского против французов; несмотря на утомительный ночной переход в 30 верст, войска просто бежали на помощь героям-товарищам. Наполеон, завидя наши войска, уже предвкушал давно желанный день — дать генеральное сражение русским — и радостно воскликнул: «Наконец русские в моих руках!»
Первой прибыла на подкрепление Раевскому 2-я кирасирская дивизия, которую он просил прислать, предполагая вести бой на равнине; теперь же ей не было дела на поле сражения, и она была остановлена на правом берегу Днепра. В седьмом часу подошла 2-я гренадерская дивизия, но и она была задержана у моста, так как бой начинал затихать. Теперь Наполеон уже не торопился с развитием боя, а подтягивал к полю сражения свои войска, чтобы на следующий день нанести нам громовой удар.