Мост через р. Колочу у с. Бородино на новой Смоленской дороге (с гравюры Фабер-де-Фора)
В 10 часов, оттеснив наших егерей, вице-король атаковал батарею дивизиями Брусье и Морана, переправившимися через Колочу. Минута для атаки была выбрана удачно: французская артиллерия уже несколько часов обстреливала батарею, Семеновские флеши только что были заняты Неем [85], резерв Раевского был наполовину израсходован на поддержку Багратиона.
Первая атака, произведенная дивизией Брусье, была отбита; французы отступили в овраг и усилили обстрел батареи артиллерией.
В одиннадцатом часу бригада Бонами дивизии Морана устремилась к люнету; дивизия Паскевича, понесшая до того огромные потери, не в состоянии была удержать атакующих. Бонами с 30-м линейным полком ворвался на батарею, и там загорелся отчаянный рукопашный бой. Это был серьезный момент сражения: по овладении батареей противник врезывался в наше расположение и разобщал наши армии. Но, по счастью, поблизости находился начальник штаба 1-й армии, генерал Ермолов, посланный Кутузовым на левый фланг позиции для ободрения войск 2-й армии.
Сознавая важность обстановки, Ермолов приказал следовавшим за ним двум артиллерийским ротам полковника Никитина выстроиться фронтом к потерянному укреплению и открыть огонь по столпившимся на нем французам; сам же, взяв 3-й батальон Уфимского полка, повел его на батарею, за ним двинулись три егерских полка резерва и оставшиеся защитники укрепления, и все это, по словам Ермолова, «толпою в образе колонны» ринулось на батарею в штыки. Противник был опрокинут с кургана и, охваченный с флангов остатками полков 26-й и 12-й пехотных дивизий, отброшен на значительное расстояние. Израненный генерал Бонами был взят в плен.
Контратака Ермолова произвела сильное впечатление на французов и едва не повлекла за собой оставление ими Семеновских флешей.
Командир гвардейской батареи, стоявший в день Бородинского сражения впереди Шевардинского редута, прикрывая главную квартиру Наполеона, в своих воспоминаниях [86]дает следующую картину:
«Перед моими глазами было следующее зрелище: справа позади меня — старая гвардия в парадной форме, в центре — пехота молодой гвардии, слева — гвардейская кавалерия; против середины моей батареи император в серой шинели, скрестив руки на груди, нервно расхаживал на небольшом пространстве; дальше виднелась группа офицеров и генералов с подзорными трубами в руках. Две конные батареи, под командованием Морана, вскоре стали левее меня, прикрывая кавалерию. Я оставался в таком положении до четырех часов пополудни, слыша со всех сторон сильную канонаду и едва различая по временам, сквозь поднявшуюся пыль, неприятельские позиции. Более сотни штабных офицеров один за другим подъезжали к императору; он выслушивал их донесения, потом движением руки отправлял назад, почти никому из них не сказав ни одного слова. Я утверждаю, что с начала боя и до четырех часов он оставался постоянно на одном месте и не отдал ни единого приказания, так как все это время я не спускал с него глаз. Маршал Бессьер, шагавший взад-вперед невдалеке от меня, время от времени подходил ко мне с вопросом, не вижу ли я передвижений около большого редута. Я отвечал ему, что ничего не видел, хотя даже не знал, где находился этот редут, называемый им большим; полагаю, что его превосходительство так же мало был в этом осведомлен, как и я, потому что если бы это было ему известно, то он не преминул бы указать мне направление. Каждый раз его превосходительство удалялся от меня, произнося сквозь зубы: „Очень трудно будет взять этот большой редут!“
Около четырех часов подъехал к императору с докладом один из офицеров штаба, и маршал Лефевр скомандовал: „Вся гвардия вперед!“ Как мне исполнить это, когда передо мной овраг? Фуркруа, Ривьер и я начали отыскивать переход, как вдруг император, по-видимому, не замечавший рва, закричал нам: „Вперед, вы с… с…!“ Не оставалось другого исхода, как броситься в ров, но тут генералу Лористону удалось найти переход и провести нас. Его Величество поехал вперед верхом, и больше я его не видел уже до конца этого дня».
В это время Ермолов был ранен картечью в шею, а талантливый начальник артиллерии 1-й армии, граф Кутайсов, убит.
Барклай-де-Толли, видя полное изнеможение корпуса Раевского, сменил его батальонами 24-й пехотной дивизии Лихачева, которую вскоре поддержал также 4-й дивизией принца Евгения Вюртембергского.
Бой стал затихать, но более 100 орудий громили защитников центрального участка нашей позиции, которые доблестно выносили страшные потери.
Атака Уваровым и Платовым левого фланга французов у д. Беззубово.Около 10 часов Кутузову стало ясно, что Наполеон хочет опрокинуть наше левое крыло, и потому он отдал приказание: 1) Милорадовичу с 4-м пехотным и 2-м кавалерийским корпусами сблизиться с центром и 2) Платову с казаками и Уварову с 1-м кавалерийским корпусом переправиться через р. Колоча ниже Бородина, и атаковать левое крыло неприятеля, как об этом просил еще раньше сам Платов. Эта атака должна была отвлечь внимание Наполеона и часть его сил от нашего центра и левого фланга.
В двенадцатом часу дня Уваров с 28 эскадронами и 12 конными орудиями переправился через Колочу и двинулся к р. Войне, где был встречен дивизией Орнано и 84-м пехотным полком, которые отошли у Беззубова за мельничную плотину, а полк построился в каре перед плотиной. Боясь упустить противника, Уваров приказал лейб-гусарам атаковать пехоту без подготовки огнем конной артиллерии; три последовательные атаки лейб-гусар были отбиты, а когда была вызвана вперед артиллерия, противник отступил за плотину. На этом наступление Уварова, за неимением пехоты, и кончилось, так как в Бородине стояла целая дивизия Дельзона. Платов с девятью казачьими полками переправился через р. Войну выше Беззубова и, рассыпавшись в кустах между неприятельскими колоннами и обозами, проник в самый тыл, до новой Смоленской дороги. Это движение заставило противника оставить оборону плотины, чем воспользовались лейб-казаки, бросившись через плотину в тыл неприятелю. Вскоре Уваров и Платов были отозваны Кутузовым назад, но последствия этого нападения были значительные: как только вице-король узнал о появлении нашей кавалерии за р. Колочей, он поскакал туда сам, приостановил атаку на центральную батарею и даже приказал дивизии итальянской гвардии переправиться обратно за р. Колочу для поддержки дивизии Дельзона, и хотя потом дело разъяснилось и опасность с этой стороны миновала, но время уже было потеряно, и русские успели подтянуть к центру все войска, бывшие в резерве и на правом крыле.
Четвертая атака на Семеновские флеши.Мы видели выше, как назревала третья атака на Семеновские флеши; на этот раз готовились атаковать: две дивизии корпуса Даву, три дивизии корпуса Нея, кавалерийские корпуса Латур-Мобура и Нансути и две легкие кавалерийские бригады. С нашей стороны оборонялись: остатки сводной гренадерской дивизии, 27-я пехотная дивизия, 2-я гренадерская дивизия, 2-я кирасирская дивизия Дуки и три кавалерийских полка (Ахтырский, Новороссийский, Литовский) 4-го кавалерийского корпуса.
Ней повел атаку во главе 24-го легкого полка и овладел левой флешью; дивизия Ледрю ворвалась в правую флешь, а затем захватила и третью, бывшую несколько сзади. В рукопашном бою Воронцов был ранен штыком. Багратион направляет отбить флеши 27-ю пехотную дивизию, четыре батальона 2-й гренадерской дивизии принца Мекленбургского, кирасирскую дивизию Дуки и вышеупомянутые три кавалерийских полка с пятью конными орудиями. Французы снова выбиты из флешей.
Около десяти часов утра Ней, Даву и Мюрат опять повели атаку на флеши; после отчаянного боя, в котором были ранены князь Горчаков и Неверовский, войска Нея овладели флешами, но в это время подошла с левого фланга 3-я дивизия Коновницына с четырьмя кавалерийскими полками, которым удалось снова выбить французов из флешей.
Пятая и шестая атаки на Семеновские флеши.В 11 часов Ней и Мюрат ввели в бой дивизию Фриана (Даву, по случаю контузии, передал командование Мюрату), корпус Жюно направился в лес между флешами и старой Смоленской дорогой, где завязал бой с егерями Шаховского.