Таким образом, маневры короля не дали благоприятных результатов, и Фридрих вынужден был вести простой фронтальный бой, сбивать шаг за шагом русские войска, прибывавшие все в больших и больших силах с Жидовской горы.
При этих условиях весьма понятно, что атака конницы Зейдлица во фланг русской пехоты, столпившейся на Большом Шпице, была единственным средством в руках короля для одержания победы. Но теперь, когда укрепления Большого Шпица были удержаны, атака эта для Салтыкова не была опасна, и он вправе был сказать, что теперь «можно уже было баталию почитать одержанною».
Зейдлиц отлично понимал создавшееся положение дел и долго не решался атаковать; лишь уступая настойчивым требованиям короля, он двинул свою конницу.
Поле для атаки прусской конницы западнее прудов у Куннерсдорфа было вполне удобно: переход через пруды, развертывание и разбег хотя и были под артиллерийским огнем, но при тогдашней действенности последнего это была относительно легко разрешимая задача для образцовой кавалерии. Ей оставалось только довершить сильный удар на окопы, занятые нерасстроенной пехотой, под личным начальством Румянцева. Что и являлось труднейшей задачей.
Зейдлиц перевел всю свою конницу через пруды восточнее Куннерсдорфа, развернул ее на глазах у русских и затем бросился на окопы Большого Шпица. Атака Зейдлица «под сильным пушечным огнем с наших батарей» была моментально отбита с большим уроном.
В трех местах, выйдя с неудобной для ее действия позиции, союзная конница устремилась за расстроенной прусской кавалерией. Регулярная кавалерия отыскала себе выход со стороны Лаудонова оврага, а бывшая на правом фланге — около Франкфуртского леса. Уже после того, как Зейдлиц успел укрыться за прудами, почти вся конница союзников выстроилась в следующем порядке: австрийские гусары — впереди и левее батареи на Большом Шпице; под прямым же к ним углом — русская регулярная конница в две линии. Общее начальство над этими частями принял Лаудон, позади него сосредоточилась конница графа Тотлебена.
Воспользовавшись тем, что атака Зейдлица была отбита, четыре русских полка, под начальством бригадира Берга, стремительно перешли в наступление против пруссаков, успевших утвердиться на восточной оконечности Большого Шпица. Поддержанный еще четырьмя полками, бригадир Берг заставил противника отступить за Кунгрунд и навел панический ужас на толпы пруссаков, которые занимали Мюльберг и к тому же несли громадные потери от губительного огня русской артиллерии, в особенности шуваловских гаубиц, удачно поставленных Бороздиным.
При таких условиях прусская пехота, конечно, не могла оказать никакого сопротивления наступавшим русским войскам, в самое непродолжительное время штыками очистившим Мюльберг и прочно утвердившимся на прежней позиции.
Фридрих, видя паническое бегство своей пехоты, решил сделать последнее отчаянное усилие и пустить в дело конницу Зейдлица и несколько эскадронов лейб-кирасир.
Русская конница с тремя австрийскими полками отошла к Франкфуртскому лесу. Зейдлиц вторично перевел свою конницу через пруды и снова бросился на окопы. Но атака была доведена только на половину пушечного выстрела от ретраншемента: огнем артиллерии и атакой союзной конницы слева Зейдлиц вторично был отброшен назад. Желая хотя бы немного задержать наступление русских, Фридрих приказывает двум эскадронам лейб-кирасир атаковать головные полки контратаки русских, но «слабость в неприятеле уже так велика была, что одних чугуевских казаков довольно было сии два эскадрона истребить. Посему неприятельская армия в совершенное бегство обратилась». К семи часам вечера поражение прусской армии было полное, однако и победители, ведшие бой в необычных для них условиях в течение целого дня, пришли в сильное расстройство. Это и было причиной того, что победа не была завершена энергичным преследованием.
Только австрийская конница и главным образом не бывшая в деле легкая конница графа Тотлебена была в готовности для преследования. Генерал Лаудон двинулся за разбитой им конницей Зейдлица на юг, а граф Тотлебен — на Бишофзее к Герицу, т. е. в самом важном направлении.
Преследование союзной кавалерии прекратилось на крайних границах поля сражения, и энергичного преследования вне поля сражения не было ведено совсем ни Тотлебеном, ни Лаудоном.
Вся союзная армия заночевала на поле сражения, разбросанная от Мюльберга до Жидовской горы на пространстве до 5 верст.
В первой, наскоро составленной реляции главнокомандующий засвидетельствовал, что «если найдется где победа ее славнее и совершеннее, то, однако, ревность и искусство генералов и офицеров и мужество, храбрость, послушание и единодушие солдатства должны навсегда примером остаться».
Но эта блестящая победа стоила нам громадных жертв. Союзники потеряли 15 тысяч (13 тысяч русских и 2 тысячи австрийцев), т. е. 25 %, а пруссаки — 17 тысяч, т. е. 34 %.
Трофеями Куннерсдорфской победы были: 26 знамен, два штандарта, 172 орудия и большое количество огнестрельных запасов, из которых одних патронов более 93 тысяч.
Отсутствие преследования со стороны Салтыкова после Куннерсдорфской победы привело к тому, что прусская армия к 3 августа сосредоточилась у Фюрстевальде, непосредственно прикрывая Берлин. Но впечатление от поражения было настолько сильно у пруссаков, что в Берлине, как и в прусской армии, царила паника, а немедленное наступление Салтыкова к Берлину могло бы без особого труда закончиться взятием столицы. Однако наступления к Берлину не последовало, виновником чего является австрийский главнокомандующий.
Тем не менее Куннерсдорфское сражение является одним из славных подвигов русской армии и служит показателем высокого уровня военного искусства России в одну из тех эпох, когда у нас не было военного гения, деятельность которого придает блеск военным операциям и скрашивает до некоторой степени недостаток искусства у его современников.
Под напором Дауна, с которым русский главнокомандующий должен был считаться, согласно указаниям Конференции, 19 августа Салтыков очистил Франкфурт.
Дальнейшие настояния Дауна и его отказ действовать совместно с Салтыковым заставили последнего в конце октября двинуться на зимние квартиры к Нижней Висле, куда русская армия и прибыла в декабре.
Действия русской армии в 1760 и 1761 гг.После кампании 1759 г. русская армия еще два года вела борьбу с Пруссией и, несмотря на то что предыдущие кампании явно доказали невыгоды совместных действий с австрийцами, тем не менее и в 1760, и в 1761 г. Конференция составляла для наших армий такие планы действий, по которым русские главнокомандующие должны были, соображая свои действия с австрийскими армиями, исполнять желания венской дипломатии.
В 1760 г. Салтыков передовым корпусом Чернышева 28 сентября занял Берлин. Главные силы в это время находились у Франкфурта. Получив сведения, что Фридрих лично спешит с 7 тысячами воинов на выручку своей столицы и что Даун не может оказать существенной поддержки русским, Салтыков бросил Берлин и отвел войска к Ландсбергу.
В ноябре русская армия стала на зимние квартиры на Нижней Висле, но еще в октябре, в связи с болезнью Салтыкова, главнокомандующим был назначен граф Александр Борисович Бутурлин. Отдельный корпус Румянцева (20-тысячный) действовал в Померании и 5 декабря 1761 г. взял крепость Кольберг.
25 декабря 1761 г. скончалась императрица Елизавета.
На престол вступил Петр III, поклонник Фридриха II. 8 февраля 1762 г. Россия особой декларацией отказалась от союза с Австрией. 5 марта было заключено формальное перемирие с Пруссией, а 24 апреля Петр III заключил трактат с Фридрихом, по которому был восстановлен с Пруссией вечный мир, а все завоевания русского оружия были возвращены без всякого вознаграждения. Напротив, часть русской армии (20-тысячный корпус Чернышева) отдавалась в распоряжение Фридриха II.
Таким образом, несмотря на блестящие победы русской армии, России не удалось сократить силы «скоропостижнаго прусскаго короля». Однако победы эти не были совершенно бесплодными: силы Пруссии были крайне надорваны ими, и это сказалось в царствование Екатерины, когда великая государыня, решая мировые политические вопросы в интересах России, находила возможным не особенно считаться с мнениями и желаниями Фридриха.