4) левой колонне генерала Дандевиля (девять батальонов, восемь пеших орудий, шесть эскадронов и сотен, шесть конных орудий) выступить из Этрополя в 6 часов утра и на следующий день выслать кавалерию через Буново на Софийское шоссе, а пехоте провести демонстрацию в тыл турецкой позиции у Шандорника, чем отвлечь противника от главной колонны;
5) отрядам графа Шувалова (12 батальонов и 24 орудия), принца Ольденбургского (восемь батальонов и 28 орудий), генерала Брока (5,5 батальона, два орудия и три сотни) и генерала Шильдер-Шульднера (девять батальонов, 38 орудий и семь эскадронов) оставаться против турецких позиций на перевалах и вести демонстрации, а в случае отступления противника преследовать его.
Всего для действий на фронте Мургач-Златица было назначено для наступления 47 батальонов, 74 орудия и 38 эскадронов и сотен, а для наблюдения за позициями турок на перевалах 34,5 батальона, 92 орудия и 10 эскадронов и сотен.
Мороз достигал 20 градусов и почти все время сопровождался сильным ветром и даже в некоторых местах вьюгой. Относительно легче были условия движения авангарда и главной колонны на Чурьяк вследствие разработки дороги, но при гололедице вырубленные ступени на крутых подъемах быстро стирались и их приходилось возобновлять. Только в 14 часов два орудия авангарда с двумя ротами достигли перевала; весь авангард должен был оставаться на перевале день 14-го и ночь на 15 декабря. При сильной метели без варки пищи, в напряженной работе люди выбивались из сил.
14 декабря Гурко уже произвел рекогносцировку турецких позиций, а 15-го, как только можно было начать спуск, он приказал находившемуся в Чурьяке Преображенскому полку сбить турок с позиции у д. Негашево; в то же время козловцы заняли находившуюся западнее д. Потоп, а казаки, выйдя на Софийское шоссе, прервали сообщение Шакира с Софией и захватили турецкий обоз. Таким образом, выход для главной колонны был совершенно и прочно обеспечен, первый эшелон мог начать подъем только в 15 часов 15 декабря, и к вечеру 18-го вся колонна сосредоточилась в Софийской долине, затратив четверо суток на подъем и спуск всего 44 орудий.
Левая колонна за отсутствием саперов при помощи 700 рабочих-болгар, проработав подряд 42 часа, достигла головой перевала через Бабу-гору к вечеру 14 декабря. Эта колонна больше всего пострадала от метели и урагана[85]. При таком бедственном положении отряда Дандевиль отошел к Этрополю, а затем, по соглашению с генералом Броком, действовавшем у Златицы, перешел Балканы в этом направлении и принял начальство над обоими отрядами.
На долю правой колонны генерала Вельяминова выпала самая отчаянная тропа на гору Умургач, откуда можно было спуститься или западнее к д. Желяве, или восточнее к д. Чурьяк, куда выходила и главная колонна[86]. К вечеру 14 декабря, хотя два батальона авангарда и дошли до перевала, но вследствие поднявшейся метели должны были возвратиться. Метель свирепствовала и 15-го, но люди продолжали работать, и около полудня 16-го голова достигла Умургача, где ветром сносило всех одиночных людей. Тогда же была установлена связь с главной колонной и получено разрешение генерала Гурко спускаться прямо на Чурьяк, что было исполнено необычайно энергично 17-го.
Шакир-паша проявлял страшную суетливость: то испрашивал разрешения сосредоточить все силы у Адрианополя, то просил Сулеймана выслать из Софии в горы войска; ему было известно и о наступлении русских через Чурьяк. Когда Шакир собственными глазами увидел спускающуюся по склонам Балкан русскую кавалерию, выслал в Ташкисен Беккер-паше четыре батальона, четыре орудия и три эскадрона; этот отряд начал укрепляться. Подкрепив Беккера, Шакир решил оставаться на месте до 19 декабря.
Сосредоточив войска трех колонн к вечеру 18-го, Гурко в тот же день произвел личную разведку позиции у Ташкинсена и ознакомил начальников с планом атаки на следующий день. Гурко распределил войска для атаки следующим образом: колонна Рауха (девять батальонов, восемь орудий и полэскадрона) с колонной Васмунда (три батальона) должны были выступать севернее шоссе на три турецких редута; в связи с ними должен действовать граф Шувалов (восемь батальонов и два орудия), смененный на позиции перед Араб-Конаком отрядом Шильдер-Шульднера, освободившемся вследствие отступления турок от Лютикова. Колонна Курлова (10 батальонов и восемь орудий) должна была наступать южнее шоссе на главную высоту турецкой позиции; за нею следовал резерв из 10 батальонов и 16 орудий. Кавалерия Клодта (16 гвардейских эскадронов и четыре орудия) должна была через д. Комарци действовать в тыл туркам. Всего для атаки назначено 39,5 батальона, 32 пеших орудия, 16 эскадронов и шесть конных орудий, а в заслонах оставалось 45 батальонов, 260 орудий и 32 эскадрона. Из этого видно, что приходилось действовать с ничтожным количеством артиллерии.
Турки, несмотря на присутствие в их рядах мустахфиза, оказали упорное сопротивление, выставив восемь батальонов, четыре орудия и три эскадрона, всего до 5000 человек. В этом отряде почему-то проявили особую деятельность английские офицеры: полковник Алликс и капитан Текерей.
К 3 часам дня колонны Рауха и Курлова овладели всей турецкой позицией. Турки, отойдя в некотором беспорядке, все-таки успели занять вторую позицию в расстоянии 300 сажен от первой. Туман, а главное, изнурение людей не позволили продолжать атаку. Наши потери в бою достигли 15 офицеров и 547 нижних чинов, турки потеряли около 1000 человек.
Шакир-паша начал отступление после полудня; выслав одну бригаду к д. Комарцам, под прикрытием ее и Беккера ему удалось отправить все обозы и тяжести, оставив лишь под Шандорником 10 орудий. Наши войска убедились в отступлении турок только на следующий день утром, когда и были взяты все неприятельские позиции.
Генерал Гурко приказал с рассветом 20 декабря возобновить наступление под Ташкисеном, но и здесь турки уже отступили, так что оставалось их только преследовать. Отступление отряда Шакира усложнилось тем обстоятельством, что турецкие войска, оборонявшие Златицу, тронулись только в ночь на 21 декабря и, будучи преследуемые Дандевилем, были отрезаны от Петричева; Дандевиль мог также отрезать от Отлукиоэ самого Шакира. Это и имел в виду Гурко, но вследствие запаздывания приказаний отряд Дандевиля не вышел наперерез туркам. Точно так же не удалось и преследование в охват Шакира с юга, ибо гвардейская кавалерия, желая иметь при себе свои орудия, потеряла время на прокладку дороги и вышла в тыл своей 3-й гвардейской дивизии, которая одна преследовала противника в хвост. Турки оказали сопротивление у Петричева, причем здесь были убиты генералы Каталей и Философов, неосторожно выехавшие в боевую цепь. Шакир продолжал уходить и 23 декабря сосредоточил свои войска в Отлукиоэ, оставив в арьергарде одну бригаду против с. Мечки.
Когда генерал Гурко выступил против Шакира, то к стороне Софии был выслан отряд генерала Вельяминова с его шестью батальонами и Кавказской казачьей бригадой. Но затем надо было захватить Софию с ее богатыми продовольственными запасами, так как это прежде всего обеспечивало наше сообщение, а затем мы должны были войти в связь с сербами, уже бывшими у Пирота. К этому времени турки сосредоточили для обороны Софии до 30 таборов, силой около 12 тысяч человек, но у них не было определенного плана действий. Узнав о приближении отряда Вельяминова, турки выступили из Софии и 20 декабря энергично атаковали его у Горного Бугорова. Это молодецкое дело было нами выиграно, несмотря на огромное превосходство сил противника. Гурко поспешил подкрепить Вельяминова, выслав часть войск с генералом Раухом в ночь на 21 декабря, а сам повел к Софии 1-ю гвардейскую дивизию, стрелковую бригаду, Козловский полк и две батареи. 22 декабря Гурко уже произвел рекогносцировку Софии и нашел ее северный фронт совершенно беззащитным. Однако атаковать не пришлось, потому что турки воспользовались свободным путем на Дубницу и отступили. 23 декабря состоялся торжественный въезд генерала Гурко в Софию и молебствие в соборе. Мы получили много продовольствия (до 200 тысяч пудов муки) и снарядов (в одной мечети было найдено 20 тысяч патронов с надписью «в Плевну».
Таких блестящих результатов достигли русские войска под предводительством Гурко; оценка их доблести и выносливости лучше всего отражена их начальником-героем в приказе, отданном им в Софии 25 декабря в День Рождества Христова: «Не знаешь, чему удивляться больше: храбрости ли и имуществу вашему в боях с неприятелем или же стойкости и терпению в перенесении тяжелых трудов в борьбе с горами, морозами и глубоким снегом. Пройдут годы, и потомки наши, посетив эти дикие горы, с гордостью и торжеством скажут: здесь прошли русские войска и воскресили славу суворовских и румянцевских чудо-богатырей».