Сражение под Шейновом
Ко дню падения Плевны войсками генерала Радецкого заканчивался четвертый месяц исторической самоотверженной осады Шипки, и можно сказать смело, что только русские офицеры и солдаты оказались в состоянии не только жить под постоянным огнем противника, но и переносить невероятные тяготы погоды. Всего в отряде было 20 батальонов: 14-й дивизии — полки Минский, Подольский и Житомирский — и 24-й дивизии — полки Иркутский, Енисейский и Красноярский. Больных числилось 81 офицер и 5214 нижних чинов. В начале декабря морозы достигали свыше 20 градусов; свирепствовали снежные ураганы, наметавшие сугробы в полторы сажен высотой. Жизнь войск была отчаянная[87]: на голых вершинах, резком ветру, при беспрерывных вьюгах; солдаты ютились в земляных норах и снеговых сугробах, подвергаясь постоянно перекрестному огню с командных высот. Потери были настолько значительными, что, например, в Подольском полку выбыло 280 раненых — все во время отправления естественных надобностей. 16 декабря Волынский полк сменил три полка 24-й дивизии, отправленных на отдых в Тырново.
У турок на Балканах и за Балканами для обороны Шипкинского района было около 40 батальонов, расположенных в двух группах: меньшая — на горных позициях, а большая — в укрепленном Шейновском лагере. Относительно форсирования Шипки Радецкий настаивал на том, чтобы дождаться минуты, когда Гурко прорвется через Этропольские Балканы, ибо если бы ему удалось достигнуть Калофера, то турки были бы вынуждены оставить Шипку без боя. Однако главнокомандующий, которому принадлежит идея форсирования Шипки, настоял на своем плане, несмотря на то что Радекций даже, двинувшись вперед, телеграфировал, что слагает с себя ответственность за последствия.
Скобелев явился ярым защитником необходимости наступления, находя, что мы, располагая достаточными силами, конечно, могли бы оказать сильнейшую поддержку Западному отряду. В представленном 16 декабря Непокойчицкому докладе он, между прочим, соглашаясь, что атаковать турецкие шипкинские позиции в лоб невозможно, доказывал, что их можно обойти, и тогда турки могли быть не только охвачены, но и окружены, после чего сложили бы оружие. Обилие снега в горах Скобелев находил выгодным, так как он заставлял противника двигаться траншеями и действовать не фронтом, а отдельными кучками и толпами. Нельзя не заметить также, что Скобелев еще в октябре предвидел возможность зимнего перехода Балкан и тогда уже заказал 800 вьючных седел, которые были перекуплены другими войсками, но все-таки пригодились.
Первоначально в состав отряда Скобелева вошла только его 16-я дивизия, в которой к 1 декабря состояли 171 офицер и 10 783 нижних чина. Скобелев принял все меры к снабжению дивизии теплой одеждой[88]. Наконец, дивизия имела в достаточном количестве шанцевый инструмент. Из Плевненских складов Углицкому полку было выдано 500 ружей Пибоди с 500 патронами на ружье. В три перехода Скобелев довел свою дивизию в Сельви, где был задержан на 5 дней.
Всего в распоряжении Радецкого к 19 декабря было 55 батальонов, пять рот саперов, восемь болгарских дружин, восемь эскадронов, 13 сотен при 86 орудиях. При таком сосредоточении сил было признано возможным обойти турок с обоих флангов, а часть войск оставить на позициях перед Шипкой для того, чтобы не позволить им стянуть все свои силы против обходящих колонн. Для обходов было назначено 40 батальонов, восемь дружин, вся кавалерия и 38 орудий, распределенных следующим образом:
1) правая (западная) колонна — Иметлийский отряд — Скобелева: 16-я пехотная дивизия, 9, 11 и 12-й стрелковые батальоны, две саперные роты, 9-й Донской полк, уральская сотня, одна полевая и одна горная батареи; всего 15 батальонов, семь дружин, семь сотен и 14 орудий; позднее добавлены еще три полка 1-й кавалерийской дивизии — восемь эскадронов и шесть сотен, итого 15,6 тысячи штыков и сабель;
2) левая (восточная) колонна — Травненский отряд — князя Святополка-Мирского: 30-я пехотная дивизия, три полка 9-й дивизии, 4-я стрелковая бригада, одна дружина, одна рота саперов, 23-й Донской полк; всего 25 батальонов, одна дружина, шесть сотен и 24 орудия; всего 18 тысяч штыков и сабель;
Под непосредственным начальством Радецкого оставались на позициях у горы Св. Николая: 14-я пехотная дивизия, Брянский полк, две роты саперов; всего 15 батальонов и 48 орудий.
20 декабря Радецкий предписал правой колонне двинуться от Таплыша на Иметли, занять последнюю деревню, там «укрепиться и оставаться впредь до получения приказаний», выставив боковой отряд к Лысой горе; левой колонне было приказано двинуться от Травны к Янине. Дальнейшее движение было назначено на 24 декабря. К этому времени авангард Скобелева сосредоточился у Топлыша, а главные силы — в Габрове; авангард Мирского был в четырех верстах от горы Крестца, а главные силы — в Травне и Дренове; в последнем пункте только что сосредоточилась 30-я пехотная дивизия, назначенная в поход неожиданно и потому к нему совершенно не подготовившаяся. Предполагалось, что 24 декабря левая колонна сосредоточится у Гузова-Маглижа (45–50 верст от штаба Радецкого), а правая — у Иметли (32 версты от штаба Радецкого) и на следующий день произойдет атака Шипки с двух сторон, причем правой колонне рекомендовалась «осторожность» и указывалось на вероятность содействия отряда генерала Карцева, направленного через Троянский перевал; было сказано «атаковать без Карцева только при благоприятной обстановке». Таким образом, все действия должны были разыграться на площади около 200 кв. верст, и связь между отрядами должна была отсутствовать из-за движения исключительно по горным тропам и отсутствия телеграфа, который был доведен только до горы Крестца. Ни одна из обходящих колонн не могла рассчитывать на какой бы то ни было резерв.
Относительно пути движения Скобелева хотя и имелись довольно полные сведения, но они относились к летнему и осеннему времени. Еще в августе дорогу рекогносцировали казаки Скобелева, но более подробную разведку произвел 2 ноября подполковник граф Келлер, доходивший до горы Караджи с двумя болгарами-проводниками и четырьмя казаками, до самых черкесских постов. Путь Топлыш-Иметли представлял труднопроходимую тропу летом и признавался местными жителями совершенно непроходимым зимой, с заваленным снегом, а местами с обледеневшим покровом. Протяженность пути 16–17 верст. Подъем до горы Чуфута тянулся на 9 верст, а спуск в 3 версты отличался необычайной крутизной и становился иногда почти отвесным; затем до Иметли оставалось еще 3 версты. Высота перевала 5000 тысяч футов. После подъема на Ветропольскую поляну и преодоления горы Караджи путь пролегал всего в 1000–1200 сажен от турецких позиций и мог быть обстреливаем. Снег приходилось расчищать на протяжении 15 верст, роя траншею глубиной иногда до 2 сажен.
Скобелев предполагал дойти до Иметли за 24 часа (в действительности потребовалось более 72) и там укрепиться. Он мог выбрать еще более западный путь, на Сеченый Камень, но эта дорога оказалась менее проходимой и притом длиной в 26 верст.
Скобелев разделил свой отряд на авангард генерала Столетова в составе двух батальонов (один казанцев и 12-й стрелковый) и уральской сотни; главные силы — 2-я бригада 16-й дивизии, семь дружин и горная батарея; эти части должны были следовать от Топлыша через гору Караджу; 9-й Донской полк должен был составить правую колонну и идти по кружной дороге на Сеченый Камень, а 1-я бригада 16-й дивизии с полевой батареей составила резерв, который предполагалось также двинуть в обход за Донцами.
Мороз достигал 10 градусов, но без ветра. В голове пошел граф Келлер, начальник штаба генерала Столетова, со стрелками и уральцами; казанцы прокладывали дорогу. В 6 часов 30 минут Келлер вышел на Ветропольскую поляну, а в 9 часов 30 минут был уже на горе Карадже. Скобелев радовался тому, что турки не заняли перевала, и уже рассчитывал вечером достигнуть Иметли, но чрезвычайные затруднения при подъеме расстроили его планы. Хвост авангарда взобрался на Ветропольскую поляну лишь около полудня, а это был лишь только первый уступ и оставалось еще два. Главные силы могли тронуться только в 4 часа следующего дня.