Заняв 15-го Хорасан, Гейман начал настойчиво преследовать турок, которые спешно продолжали отступать. В ночь на 17-е арьергард неприятеля был настигнут в Гасан-Кала, и наша конница нанесла ему здесь жестокое поражение. Турки укрылись на позиции Деве-Бойну, а Гейман, соединившись у Гасан-Кала 21 октября с Тергукасовым, решил атаковать турок.
Поражение последних должно было, скорее всего, открыть нам ворота Эрзурума и тем нанести неприятелю последний решительный удар в пределах Армении. Вместе с тем мы получали возможность на предстоящую зиму избежать трудной стоянки в горной малонаселенной и скудной местности, приобретали удобные зимние квартиры и богатые запасы Эрзурумской равнины, что было очень важно ввиду трудности доставки припасов через Саганлугский хребет. Хребет Деве-Бойну пересекал прямой путь к Эрзуруму и со своими разветвлениями представлял местность весьма пересеченную; края его упирались в труднодоступные высоты Чобандаг и Полантекен. Протяженность по фронту — до 6 верст. Турки занимали Деве-Бойну 40 батальонами, 12 эскадронами, 39 орудиями и укрепились так, чтобы держать всю местность под перекрестной обороной. Рассчитывая на то, что противник деморализован предшествовавшими неудачами, Гейман решил, соединясь с Эриванским отрядом, атаковать эту сильную позицию тотчас же.
Главным пунктом атаки намечена была высота Узун-Ахмет, находившаяся на левом фланге неприятельского расположения; она была как раз между единственными двумя дорогами, шедшими через перевал, превалируя над ними так, что овладевший этой высотой господствовал над путями к Эрзуруму. Для отвлечения внимания противника от главного пункта атаки намечена была демонстрация против правого фланга. К 7 часам утра войска уже были готовы приступить к атаке. Для главного удара назначались две колонны: князя Амераджибова и Броневского (всего 15 батальонов и 38 орудий); для демонстрации на правом фланге восемь батальонов, шесть орудий и три сотни — генерал-майора фон Шака и еще восемь батальонов и 36 орудий генерал-майора Авинова для действия огнем против центра и правого фланга неприятеля. Конница охраняла фланги. Всего назначено для атаки 31 батальон, 29 эскадронов и 90 орудий. Около 10 часов утра обе стороны открыли артиллерийский огонь. Энергичные действия генерала фон Шака ввели в заблуждение турок, и Мухтар-паша начал перетягивать силы на свой правый фланг.
Тем временем высоту Узун-Ахмет энергично обстреливала наша артиллерия; для обеспечения защиты правого фланга и тыла будущей атаки два батальона Крымского полка выбили турок с холма у деревни Нижний Туй и отбросили к Чобандагу. Подготовленная таким образом главная атака начата была в половине пятого дня четырьмя батальонами с фронта, четырьмя по ущелью с северной стороны и двумя (из колонны Броневского) с юга. К 6 часам мы утвердились на Узун-Ахмет, захватив неприятельскую артиллерию. Это привело к быстрому отступлению турок по всей линии, очень скоро обратившемуся в бегство. Конница левого фланга (князя Амилахварова) преследовала бегущих до наступления темноты, захватив 10 пушек.
Разгром неприятеля был полный: взято 400 пленных, 43 орудия, масса боевых запасов, весь лагерь. Урон турок — 3000 убитых и раненых. К сожалению, упоенный победой Гейман не воспользовался ею немедленно — Эрзурум мог быть захвачен легко: в городе царила паника; армянское духовенство уже готовилось встречать победителей с крестом и молитвой.
План боя на высоте Узун-Ахмет
Если промедление Геймана в ночь с 23 на 24 октября еще может быть отчасти оправдано опасением расстроить войска при преследовании в темноте на незнакомой местности, то бездействие его 24-го не имеет оправдания. В этот день положение Эрзурума было таково, что возможен был захват крепости прямо с налета. Сделанное же Гейманом после 24-го предложение о сдаче было отвергнуто. Первое впечатление от погрома сгладилось; разбежавшихся солдат собрали, форты крепости Эрзурум заняли гарнизоны, и турки приготовились к упорному сопротивлению. Получив отказ на вторичное предложение сдать крепость, Гейман решил овладеть ею ночным штурмом. Однако предприятие это постигла неудача: колонны, двинутые в темную, безлунную ночь издалека, заблудились, так как не изучили предварительно местности и подступов к крепостным сооружениям; ни одна из них своевременно не прибыла куда ей было назначено, и только один из намеченных для атаки фортов удалось захватить и продержаться в нем до утра. Таким образом, захват Эрзурума открытой силой, легко осуществимый немедленно вслед за победой при Деве-Бойну, теперь, из-за допущенного промедления, требовал уже серьезной подготовки. С налета достигнуть этой цели оказалось невозможным, и овладеть Эрзурумом нам в эту кампанию так и не удалось.
Тем временем под Карсом отряд генерала Лазарева приступил к осадным работам. В крепости оставалось гарнизона 20–25 тысяч; несмотря на сильное нравственное впечатление, произведенное на гарнизон Авлиарским погромом, а затем установленной с 10 октября тесной блокадой крепости, комендант Гуссейн-паша резко отверг предложения о сдаче — и не без основания. Гарнизон Карса имел полное право рассчитывать отсидеться до зимы, во время которой едва ли действия против крепости могли продолжаться. Запасов было вдоволь; укрепления, только что подновленные и усиленные под руководством иностранцев, были мощными и хорошо вооруженными. Вести же осаду нам мешал, с одной стороны, скалистый грунт, а с другой — отсутствие необходимых для этого средств, доставка которых потребовала бы очень много времени. Единственно возможным, хотя и крайне смелым, рискованным решением, было овладеть Карсом открытой силой, предварительно подготовив успех бомбардирования и вообще всеми доступными мерами.
Взятие Карса
В 1877 г. укрепления Карса состояли из цитадели и каменной стены, окружавшей старый город; эти сооружения были старой постройки и имели второстепенное значение. Кроме них вокруг города на высотах, командующих окружающей местностью, имелись сильные форты. Укрепления эти превосходно защищали от подступов к городу и имели сильную взаимную артиллерийскую оборону. Сообразно условиям местности, форты эти распадались на три группы: Северо-восточную или Карадагскую (форты Араб и Карадаг); Юго-восточную, или Равнинную (форты Хафис, Канлы и Сувари); и Западную (две линии укреплений и фортов на левом берегу Карс-чая). Наибольшее значение имела первая группа: она возвышалась над всем городом, цитаделью и отчасти укреплениями левого берега, а потому составляла ключ крепости: форты эти были самыми сильными и на самых труднодоступных высотах. Вооружение Карса состояло из 300 орудий, преимущественно крупных калибров; для нанесения главного удара избрана была юго-восточная сторона крепости. Только с этой стороны обстреливался весь город, который легче было захватить при овладении равнинными укреплениями, а в городе сосредоточены были все запасы и средства для нагорных укреплений, а кроме того, только там можно было добыть питьевую воду. Другими словами, заняв город, можно было лишить нагорные укрепления источников существования и заставить их сдаться. Помимо этого против равнинных укреплений можно было воздвигнуть батареи не далее 600 сажен от города, с которых можно было обстреливать город и цитадель; с прочих же сторон город защищался горами и возведенными на них фортами, до которых от него было не менее 3 верст.
План окружающей Карс местности
В ночь с 23 на 24 октября приступили к возведению осадных батарей, из которых первые три были построены против форта Канлы. Турки утром атаковали их и были отбиты. В тот же день генералу Алхазову было поручено оттеснить турецкие передовые посты против форта Хафиса, чтобы дать возможность ближе заложить здесь осадную батарею. Алхазов решил прежде всего овладеть неприятельской полевой батареей, выстроенной впереди форта и мешавшей осадным работам. Полковник Есипов с тремя батальонами выполнил это; полковник Фадеев (два батальона Кутаисского полка) ошибочно уклонился вправо и вместо батареи очутился вблизи самого форта Хафис. Приняв в темноте это укрепление за батарею, Фадеев лихо налетел на вал, сбил турок с бруствера, огнем выгнал их из каменной казармы и захватил форт. Попытки турок в течение ночи выбить кутаисцев были неудачны; к рассвету они открыли с Карадага огонь по внутренним укреплениям. Только на рассвете кутаисцы поняли, какое смелое дело они сделали; видя, что на подкрепление рассчитывать не приходится, а самим едва ли можно удержать форт, Фадеев решил отступить, приведя в негодность как можно больше орудий. Кутаисцы забрали с собой и пленных — 10 офицеров и 68 нижних чинов. Потери их: двое убитых, 52 раненых, в том числе два офицера.