К чести Московского Собора 1666 г. должно сказать: он не ограничился тем, что допрашивал расколоучителей, а обличал их, вразумлял, убеждал обратиться к Церкви, нередко выслушивая и обсуждая самые их сочинения, и признал нужным составить для верующих особую книгу и в ней опровергнуть все главные основания раскола, как они изложены были в двух наиболее обширных раскольнических сочинениях того времени: в челобитной попа Никиты и в свитке попа Лазаря. Написать опровержения на челобитную Никиты и заключающиеся в ней возражения против новоисправленных печатных книг царь и Собор поручили славившемуся своею ученостию Паисию Лигариду. К сожалению, Лигарид не знал русского языка и не мог прочитать в подлиннике челобитную Никиты, вникнуть в ее подробности. Нужно было перевесть для Лигарида челобитную на греческий или латинский язык, и она была переведена для него, вероятно, не в целости, а только в сокращении, судя по тому, что возражения из челобитной приводятся Лигаридом не подлинными ее словами, а большею частию в сокращении. Он написал довольно большое сочинение и поместил в нем 31 "отражение" на такое же число взятых из челобитной возражений. Но "отражения" Паисия страдали, так сказать, общностию: в каждом возражении он рассматривал и опровергал преимущественно общую мысль возражения, не обращая внимания на частности и на своеобразное раскрытие их в челобитной Никиты. И потому когда "отражения" эти, писанные на латинском языке, были переведены на русский язык Симеоном Полоцким, то оказалось, что они при всех достоинствах не могут быть признаны достаточными для цели. По крайней мере Собор не остановился на сочинении Паисия, а поручил составить другое сочинение на челобитную Никиты и вместе на свиток попа Лазаря Симеону Полоцкому; это поручение, как можно догадываться, было сделано Собором 7 мая. И Симеон, по его собственному свидетельству, начал свой труд 18 мая, а окончил 13 июля, т. е. менее чем в два месяца, хотя труд был очень значительный. Сочинение свое Симеон разделил на две части: в первой изложил 30 "возобличений" на "Никитины обличения", а во второй 70 "возобличений" на "обличения" попа Лазаря. В первой части Симеон несомненно воспользовался сочинением Лигарида, позаимствовав оттуда многое в сокращении, но еще более поместил и от себя и изложил совершенно самостоятельно. Вторая же часть составлена вся самим Симеоном. Книгу Полоцкого тщательно рассматривал Собор и признал настолько удовлетворительною, что положил издать ее от своего имени, как бы свое собственное сочинение, под заглавием "Жезл правления, утверждения, наказания и казнения, сооруженный от всего освященного Собора... в лето 7174, месяца майя, в 7-й день". Издана, впрочем, была эта книга не так скоро, уже по благословению святейших патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского, и первые экземпляры ее по выходе из типографии были поднесены царю и патриархам только 10 июля 1667 г.
ГЛАВА III
Все Соборы, доселе бывшие в Русской Церкви, обыкновенно составлялись только из ее собственных архипастырей с подчиненным им духовенством. Если же на некоторых наших Соборах мы встречали и иноземных православных архиереев, иногда одного, иногда двух-трех, не более, то это были архиереи, случайно находившиеся в России, посещавшие ее для своих личных целей, а не для участия в Соборах. Так присутствовали у нас на Соборах и некоторые Восточные патриархи, приходившие к нашему царю за милостынею: Константинопольский Иеремия - на Соборе об учреждении патриаршества в России, Иерусалимский Феофан - на Соборе об избрании патриарха Филарета Никитича, Антиохийский Макарий - на Соборе об исправлении Служебника и других церковных книг.
Не то мы видим на Соборе, теперь состоявшемся в Москве. На нем присутствовали не один какой-либо, а два Восточных патриарха: Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий, и не случайно прибывшие в Россию для своих целей, а нарочито приглашенные в Москву для Собора. И если не было здесь лично двух других Восточных патриархов. Константинопольского и Иерусалимского, зато находились из Константинопольского патриархата пять митрополитов: Никейский Григорий, Амасийский Козьма, Иконийский Афанасий, Трапезундский Филофей, Варнский Даниил и один архиепископ - Погонианский Даниил, а из Иерусалимского патриархата и Палестины - Газский митрополит Паисий и самостоятельный архиепископ Синайской горы Анания, да кроме того, находились из Грузии митрополит Епифаний и из Сербии епископ Иоаким Дьякович. Всего же иноземных архиереев присутствовало теперь на Соборе двенадцать, чего прежде никогда у нас не бывало. Русские архипастыри принимали участие на Соборе все семнадцать, и именно: митрополиты Новгородский Питирим, Казанский Лаврентий, Ростовский Иона, Сарский Павел, архиепископы - Вологодский Симон, Смоленский Филарет, Суздальский Стефан, Рязанский Иларион, Тверской Иоасаф, Астраханский Иосиф, Псковский Арсений; епископы - Вятский Александр и из Малороссии Черниговский Лазарь Баранович и Мстиславский Мефодий, блюститель Киевской митрополии; а вскоре к ним присоединились вновь избранный Московский патриарх Иоасаф II и архиереи двух новооткрытых епархий: Белогородской - митрополит Феодосий и Коломенской - епископ Мисаил. Таким образом, на Московском Соборе 1666 1667 гг. присутствовали сперва два, потом три патриарха, Александрийский, Антиохийский и Московский, двенадцать митрополитов (5 русских и 7 иноземных), девять архиепископов (7 русских и 2 иноземных) и пять епископов (4 русских и 1 иноземный) - всего 29 иерархов (хотя, надобно заметить, не на всех заседаниях присутствовали все), и в числе этих иерархов находились представители от всех главных самостоятельных церквей православного Востока, не говорим уже о множестве архимандритов, игуменов и других духовных лиц не русских только, но и иноземцев. Очень естественно, если такой Собор сравнительно со всеми прежними называется Большим Собором.
Особое значение он имел по отношению к тем Соборам, которые происходили в Москве в последние двенадцать лет и рассуждали то об исправлении церковных книг, то об оставлении Никоном патриаршей кафедры, то о появившемся в Церкви расколе. Все эти Соборы нашли для себя в Большом Соборе не только подкрепление, но и разъяснение, дополнение, как бы завершение. Он окончательно решил вопросы и о патриархе Никоне, и о новоисправленных при нем книгах, и о появившемся вследствие исправления книг расколе, а вместе решил и некоторые другие вопросы для исправления разных нестроений и недостатков в Русской Церкви и для ее дальнейшего благоустройства.