Выбрать главу

Известия о частных обращениях жителей южной Руси к христианству начинаются с IV века. Блаженный Иероним писал: «Гунны изучают псалтирь; хладная Скифия согревается огнем веры истинной; войска рыжих и белокурых гетов и даков носят за собою походные храмы». Из этих слов видно, что под именем холодной Скифии нужно разуметь ту, которая простиралась от левого берега Дуная до Дона, где, по свидетельству древних, еще с I века по Р.Х. обитали славяне. У гетов, или готфов, живших в нынешней Бессарабии вместе со славянами, еще при Константине Великом3 образовалась епархия.

О распространении веры между готфами и скифами более всех заботился святой Иоанн Златоуст. Он посылал миссионеров к скифам, жившим за Дунаем, и для готфов посвятил епископа Ульфилу. Но гунны, авары и болгары, одни за другими, опустошали Скифию, и христианство, еще слабое между скифами, искоренялось войною или гонением язычества.

На севере Русской земли, где славяне, жившие при впадении Волхова в озеро Ильмень, призвали к себе на княжение Рюрика с братьями (около 862 года), почти не было слухов о христианстве. Двое из сподвижников Рюрика, Аскольд и Дир, отправились из Новгорода искать счастья в Царьград. На берегу Днепра они увидели городок и завладели им: это был Киев. Отсюда в 866 году они предприняли поход к Царьграду с языческой дружиной на 200 вооруженных судах, открыли себе путь в Черное мореивсамый Босфор Фракийский (Константинопольский пролив), опустошили берега Пропонтиды (Мраморного моря) и заставили трепетать столицу империи. Блаженный Патриарх Фотий, столько заботившийся о просвещении славян, вынес из Влахернского храма ризу Богоматери и погрузил ее в море, тихое и спокойное. Вдруг оно закипело бурею и разбило суда руссов4. Аскольд и Дир, объятые страхом, уверовали во Христа. Повествуют, что по возвращении с остатками флота в Киев Аскольд принял на вече народном епископа, присланного от Патриарха Фотия. Стали рассуждать о вере своей и христианской и спросили епископа: чему он хочет учить их? Епископ открыл Евангелие и стал говорить им о Спасителе мира и земной Его жизни, говорил и о разных чудесах, совершенных Богом в Ветхом Завете. Руссы, слушая проповедника, сказали: «Если и мы не увидим чего-нибудь подобного тому, что случилось с тремя отроками в пещи, мы не хотим верить». Служитель Божий не поколебался; он смело отвечал им: мы ничтожны перед Богом, но скажите, чего хотите вы? Они просили, чтобы брошено было в огонь Евангелие, и обещали обратиться к христианскому Богу, если оно останется невредимым. Тогда епископ воззвал: «Господи! Прослави имя Твое перед сим народом», – и положил книгу в огонь. Евангелие не сгорело. Видя это, князья и многие язычники, пораженные чудом, приняли крещение»5.

Прп. Нестор Летописец. Скульптура М. Антокольского

Спустя 15 лет, Олег, принявший на себя правление в Новгороде, по смерти Рюрика и в малолетство сына его Игоря, предпринял поход на юг. Оставив позади войско, он прибыл на ладьях к Киеву, вызвал к себе обманом Аскольда и Дира и умертвил их. Местность и удобство Киева пленили Олега; он сказал: «Да будет он матерью городов русских»; и поселился на берегах Днепра. Оттуда с огромной ратью, собранной из всех подвластных ему племен, на легких судах, он пустился к югу и осаждал Константинополь. Греки откупились от него деньгами. При язычнике Олеге христианство могло скорее ослабеть, нежели усиливаться в Киеве; однако и он, хотя без намерения, знакомил руссов с верой Евангельской. Когда послы его были в Царьграде для заключения мира, им показали «страсти Господни, терновый венец, гвозди и хламиду багряную» и мощи святых и учили их христианской вере. Возвратясь в Киев, они рассказали землякам, что видели и слышали.

При Игоре вера Христова имела более покоя и свободы в Киеве. В договоре, заключенном им с греками, упоминается о том, что руссы крещеные будут присягать в соборной церкви святого Илии в Киеве и целовать крест. Таким образом, христиан между руссами уже было столько, что надобно было упоминать о них в договоре, и в Киеве был соборный храм, что может указывать на существование других храмов.

Но еще ярче воссиял свет Евангелия в России по смерти Игоря. Игорь был женат еще при жизни правителя Олега. Жена его, природная славянка6, родившаяся близ Пскова или, лучше сказать, в той стороне, где после основался Псков, называлась Прекрасною, а при браке переименована Ольгою.