V. Церковное пение и церковные вещи
О церковном пении того времени не сохранилось в летописях почти никаких известий. Упоминается только мимоходом в одном месте о демественном пении (1440), в другом – о демественнике новгородского Софийского собора (1387), в третьем – о «словутьном певце Митусе» Перемышльского владыки (1241). Отсюда можем догадываться, что у нас, вероятно, поддерживалось тогда по местам демественное, или гармоническое, пение, введенное еще со времен великого князя Ярослава, и что, по крайней мере при кафедрах архиереев, продолжали существовать хоры певчих под управлением доместиков. В житии святого Петра, Ордынского царевича, сказано, что когда он прибыл из Орды в Ростов вместе с Ростовским епископом Кириллом († 1262) и вошел в ростовскую кафедральную церковь, то услышал в ней «пения доброгласная, якоже ангельская», и что тогда в ней «левый крилос греческии пояху, а правый рускыи». Бывало ли это последнее и в других кафедральных церквах наших и продолжалось ли в самой ростовской при следующих Ростовских владыках, неизвестно. Во многих рукописных Стихирарях наших встречаются напевы и ноты Киевского митрополита Григория Самвлака, который, следовательно, был и любителем и даже знатоком церковного пения.
Мы уже упоминали о серебряных и золотых сосудах и вообще церковной утвари, которыми наделил некоторые храмы своей области галицкий князь Владимир Василькович. Теперь прибавим, что такие же серебряные и золотые сосуды, иногда украшенные драгоценными камнями, серебряные оклады на иконах и Евангелиях, серебряные кадила и подобное находились и в других церквах наших, например в ростовском и владимирском соборах, в новгородском Софийском, в московских церквах, в старорусском Преображенском монастыре. Но были церкви, может быть большая часть сельских, были и монастыри, в которых употреблялись еще деревянные священные сосуды, как свидетельствуют сохранившиеся доселе сосуды преподобного Сергия Радонежского, преемника его преподобного Никона и деревянный потир преподобного Мефодия Песношского († 1392). Употреблялись иногда и сосуды каменные, какова агатовая чаша святителя Новгородского Моисея. Из священных одежд и облачений того времени, богатых и бедных, некоторые уцелели доныне. Таковы: саккос и епитрахиль святого митрополита Петра, саккос, епитрахиль и подризник святого митрополита Алексия, два саккоса, епитрахиль, палица и поручи святого митрополита Фотия, саккос полотняный просветителя Перми Стефана, крещатая риза Новгородского архиепископа Моисея, присланная ему от Цареградского патриарха Филофея (1354), и омофор того же Новгородского владыки. Здесь надобно заметить, что если помянутый полотняный саккос действительно принадлежал святому Стефану, епископу Пермскому, то право носить эту одежду при богослужении могло быть предоставлено просветителю Перми разве только в виде исключения и особого преимущества за его необычайные заслуги для Церкви, так как вообще наши епископы еще не носили тогда саккоса. Даже употреблять крещатую ризу или фелонь с четырьмя крестами предоставлялось тогда у нас не всем епископам и архиепископам, а только некоторым, весьма немногим. Сколько известно, такое право дано было митрополитом Феогностом Новгородскому архиепископу Василию и Владимирскому епископу Алексию, впоследствии митрополиту, патриархом Филофеем – Новгородскому архиепископу Моисею и патриархом Нилом – Суздальскому архиепископу Дионисию. И когда владыка Новгородский Алексий вздумал было сам, по одной своей воле носить крещатую ризу, то патриарх, узнавши об этом, писал (в 1370 г.) к нему, что он поступает незаконно, что право употреблять фелонь с четырьмя крестами предоставлено было только лично его предшественнику Моисею, а отнюдь не всем Новгородским епископам, и повелевал, чтобы Алексий немедленно снял кресты с своей фелони без всяких отговорок. Сохранились также до настоящего времени фелонь, епитрахиль и поручи преподобного Сергия Радонежского, фелонь и подризник преподобного Кирилла Белоезерского, фелони преподобного Димитрия Прилуцкого, Саввы Сторожевского, Никона, ученика и преемника преподобного Сергия Радонежского, и митра преподобного Евфимия Суздальского. Упомянем еще о панагии святителя московского Петра, о его посохе, о посохе деревянном владыки Новгородского Моисея, о посохе просветителя Перми Стефана и о посохе преподобного Евфимия Суздальского.