III. Различие монастырей и их внутреннее устройство
Из сделанного нами подробного обозрения монастырей Московской митрополии довольно уже ясно открывается, какие были главные причины основания этих монастырей и от чего зависела их поразительная многочисленность.
Некоторые из тогдашних монастырей, впрочем весьма немногие, были вызваны к бытию сознанием их потребности и пользы для известного края и местности. Просветители лопарей, Феодорит и Трифон, основали каждый по монастырю с тою целию, чтобы эти обители служили не только для поддержания, но и для дальнейшего распространения христианства между дикарями. С тою же самою целию по распоряжению самого правительства устрояемы были монастыри в царстве Казанском и Астраханском, когда они были покорены России. Жители города Тотьмы, а потом жители Вятки писали к царю Ивану Васильевичу, что у них вовсе нет монастырей и если кто пожелает постричься, особенно в старости и при смерти, то постричься негде, а потому у них настоит в монастыре великая нужда, и вследствие этой нужды царь разрешил построить монастыри – в Тотьме Спасо-Суморин, а в Вятке Трифонов Успенский.
Другие монастыри были воздвигнуты в благодарность Богу за Его милости, иногда по обету, и в память явления чудотворных икон. Так, великий князь Василий Иоаннович основал Новодевичий монастырь по взятии Смоленска; царь Иоанн Васильевич – монастыри: Феодоровский в Переяславле Залесском по случаю рождения сына Феодора и Благовещенский в Муроме по взятии Казани; новгородский боярин Сырков построил монастырь, известный под его именем, после благополучно совершенного путешествия в Колывань; именитый Строганов соорудил монастырь Пыскорский в знак благодарности Богу за полученные от царя Иоанна Васильевича вотчины. Тихвинский Успенский монастырь основан в память явления чудотворной иконы Божией Матери Тихвинской; Святогорский Псковский – по случаю явления иконы Божией Матери на горе Синичьей; Воронина пустынь близ Череповца – также по случаю явления чудотворной иконы Божией Матери на том самом месте.
Довольно монастырей было основано благочестивыми иноками единственно по чувству благочестия, по ревностному желанию найти себе и дать другим надежный приют для строгой монашеской жизни и подвигов. Припомним монастыри Пафнутия Боровского, Иосифа Волоколамского, Даниила Переяславского, Макария Колязинского, Герасима Болдинского, монастыри: Александра Свирского, Елеазара Псковского, Зосимы Соловецкого, Антония Сийского, Нила Сорского, Корнилия Комельского и других святых мужей, которые самою своею жизнию и трудами, самым устройством и нравственным процветанием своих обителей доказали, что не имели в виду при устроении их ничего другого, кроме благочестия.
Но самая большая часть наших тогдашних обителей были основаны едва ли не потому только, что устроять их было так легко и никому не возбранялось, едва ли не по одному увлечению основателей примером других, не по одному господствовавшему направлению в монашеском мире. Всякий инок вскоре после своего пострижения в каком-либо монастыре уже начинал мечтать, как бы удалиться в пустыню, как удалялись другие, как бы основать свой особый небольшой монастырек или пустыньку. И действительно, едва представлялась возможность, уходил в дремучий лес или другое безлюдное место – а таких мест тогда, особенно на севере России, было весьма много – ставил себе небольшую келью и часовню. К нему присоединялись иногда еще два-три инока, строили себе кельи, иногда небольшую церковь – и вот являлся монастырек или пустынь. Случалось, что первый жар и увлечение проходили, и строители монастырей отправлялись скитаться по миру с иноками для собирания милостыни на свою обитель, обращались к самому царю просить земли и руги и все собранное издерживали на свои прихоти, а церкви, ими основанные, оставались пусты, без пения. Случалось, что подобные монастыри существовали год, два, три или закрывались со смертию своих основателей. Случалось, что иноки заботились об устроении себе отдельных пустынь для того только, чтобы жить на своей воле, не подчиняться никаким монастырским правилам, каков был, например, старец Александр, на которого вынуждены были жаловаться царю братия Кирилло-Белозерского монастыря. Эта страсть наших черноризцев уходить в пустыни и открывать новые монастыри заметна была еще в монгольский период, но не доходила до крайностей, как теперь. И неудивительно, если даже поселяне и землевладельцы, при всем тогдашнем уважении к монашеству, не всегда дружелюбно относились к таким пустынникам, напротив – старались вытеснять, удалять их из своих мест, а иногда даже умерщвляли.