В самом начале двенадцатого, и последнего, собеседования (гл. 47–56) крылошане сказали от имени Косого: «Ныне не должно писать книг, потому что Седьмой Собор под проклятием запретил прилагать после Седьмого Собора писания, а Иосиф Волоцкий написал свою книгу на еретиков после Седьмого Собора законопреступно – не следует ее читать». Зиновий отвечал: «Иосиф написал свою книгу на еретиков не от себя, а на основании писаний святых отцов. Косой укоряет эту книгу потому, что в ней, как в зеркале, обличается его ересь. Косой лжет на Седьмой Собор, который вовсе не запрещал писать после него книги, и они и писались после него, и доселе пишутся многими православными, но запретил только прилагать что-либо к Символу веры или писать новый Символ, как запрещали и предшествовавшие Вселенские Соборы». В это время присоединился к собеседникам один муж из города по имени Захария Щечкин, который, ходя по внешнему двору монастыря, увидел их и захотел послушать их беседы. Узнав, о чем у них речь, он выразил сильное порицание к лжеучению Косого и его последователей и полное сочувствие к Зиновию и начал предлагать последнему ряд своих недоумений и вопросов, к которым только изредка присоединяли свои вопросы крылошане. Захария: «Немцы свейские поносят нас, православных, за то, что мы кланяемся Богу на оба колена; они кланяются на одно и говорят, что так должно». Зиновий: «Должно кланяться на оба колена по примеру Господа (Мф. 15. 14) и апостола Павла» (Деян. 20. 36). Захария: «Поносят нас московские крылошане за то, что мы поем на литургии: „Поем Тя, благословим Тя...“; они велят петь и сами поют: „Поем Ти, благословим Тя...“ Зиновий: «Дерзающий изменять и колебать что-либо в священных песнях, завещанных апостолами и святыми отцами, недалек от анафемы. Надобно петь, как поет Церковь: „Поем Тя“, хотя в Священном Писании встречаются выражения – и петь Богу или Господу (Пс. 46. 7; 100. 1) и петь Бога или Господа (Пс. 21. 23; Деян. 16. 25); нужно везде выражаться так, как положено». Захария: «Трисвятую песнь одни поют: «Свят, свят, свят... славы Твоея», а другие: «Свят... славы Его». Как же должно петь?» Зиновий: «Этого вопроса я разрешить не в состоянии. Серафимы на небеси взывают: «Свят... славы Его» (Ис. 6. 3), и Златоуст в Маргарите приводит эту песнь так же. Думаю, что из Маргарита взял ее и Варлаам Лопухин с своими клевретами и начал первый петь в Сергиеве монастыре: «Исполнь небо и земля славы Его», и так теперь поют едва не повсюду. А прежде, от лет древних, при наших древних митрополитах, у нас все певали: «Славы Твоея». По высоте этой песни и не постигая таинства, как петь ее, я сказать не смею и не могу». Захария: «Я слышал от Иосифа, рождественского игумена, что христианам не будет вечной муки». Зиновий: «Истинным христианам как чадам Божиим и святым действительно не будет вечной муки, но утверждать, что не будет ее и для христиан-грешников непокаявшихся – это ересь и хула на Христа, Который сказал, что грешники пойдут во огонь вечный, в муки вечныя (Мф. 25. 41, 46)». Захария: «В Символе веры одни говорят: «Сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Мария Девы», а другие: «От Духа Свята из Марии Девы». Одно ли это и то же?» Зиновий: «Об этом писал Максим Грек и учил, что должно употреблять первое выражение, а последнее возбранял. А мне кажется, что если кто, православно веруя в сердце, и выражается, по неискусству речи нашего языка, «от Духа Свята из Марии Девы», то не будет осужден, хотя выражение «от Духа Свята и Марии Девы», по моему мнению, чище и правильнее». Захария: «В том же Символе веры одни говорят: «И в Духа Святаго Господа», а другие: «И в Духа Святаго Господа истинного». Есть ли тут разность?» Зиновий: «Если кто говорит с правою верою и нелицемерно, то, думаю, здесь разности немного, хотя и не одно и то же. Однако ж, опасно не говорить: «И в Духа Святаго Господа», я видел, что так читается в правилах древнего перевода, переписанных при Ярославе князе, Владимирове сыне, и епископе Иоакиме, в начале Крещения нашей земли. Да так именно изложили Символ о Святом Духе и отцы Первого Вселенского Собора, а все последующие Вселенские Соборы заповедали неизменно содержать Символ и ничего не прибавлять и не убавлять в нем. Захария: «Говорят, что в Символе веры слова: „И в Духа Святаго“ – приложил после Первого Собора Второй Собор, как и помечено на стороне в некоторых переводах». Зиновий тут очень ошибся и утверждал, что это ложь и соблазн, что Второй Собор не делал этого приложения, а так изложил о Духе Святом именно Первый Собор, и в доказательство ссылался опять на правила древнего перевода, писанные при Ярославе, и на то, что Кирилл Иерусалимский и Василий Великий, писавшие прежде Второго Вселенского Собора, приводили уже и изъясняли эти слова Символа о Святом Духе будто бы по изложению Первого Вселенского Собора. Захария: «Отчего некоторые в конце Символа не хотят говорить: «Чаю воскресения мертвых», а говорят: «Жду воскресения мертвых»? Зиновий: «Думаю, или оттого, что не разумеют силы слова чаю, или от самомнения. Люди, уже умершие, ждут воскресения; а нам, еще живущим, приличнее выражаться: «Чаю воскресения мертвых». Крылошане: «Максим повелел говорить: «Жду воскресения мертвых», потому что слово чаю – речь не твердая, и будет ли или не будет то, чего мы чаем, неизвестно, а слово жду – твердая речь и выражает то, что будет». Зиновий: «Максим мало знал русский язык, когда пришел к нам, а как в то время многие наши вельможи, держась в сердце жидовской ереси, старались по наружности казаться православными, чая чрез это избегнуть казней, и стали употреблять слово чаяние в смысле неизвестности, сбудется ли или не сбудется чаемое ими, то от них-то Максим и позаимствовал это слово в таком смысле. Но прежде той ереси все русские люди, как простой народ, так и вельможи, употребляли слово чаю в смысле твердой речи и непреложной; да и в Писании говорится о Христе: Той чаяние языков (Быт. 49. 10)». Захария: «В Пскове поют на литургии „Отче наш“ и думают петь „Верую во единаго“. Как же в нашем городе не поют молитвы Господней?» Зиновий: «Петь „Отче наш“ есть великая дерзость; это не песнь, а молитва, и Господь не сказал ученикам: сице пойте, а заповедал: сице молитеся. Равно и «Верую во единаго» не есть песнь или тропарь, а исповедание веры. Много согрешают поющие «Отче наш» и «Верую во единаго»; они колеблют устав святых и недалеки от еретиков». Захария: «Поведай мне об иконе Богоотца Саваофа; некоторые не принимают этой иконы, другие чудятся ей и хвалят ее как мудро составленную; есть и сказание об этой иконе». Зиновий, выслушав сначала сказание об иконе, отвечал, что и икона и сказание далеки от учения православной Церкви и вовсе чужды благоч