Пусть будет справедливо, что митрополит Варлаам вместе с священным Собором благословил Вассиана, как он свидетельствует, заняться Кормчею, списать ее с симоновских правил и сличить с другим списком, принесенным с Афона, хотя и в этом есть основание сомневаться, но чтобы Варлаам и весь священный Собор поручили Вассиану изложить Кормчую в том направлении, в каком он ее изложил, и иное исключить из нее, а другое к ней прибавить, чтобы Варлаам сочувствовал идеям Вассиана и даже одобрил его Кормчую для назидательного чтения, – на это нет никаких указаний. Напротив, из последнего замечания самого же Вассиана очевидно, что митрополит Варлаам и священный Собор не велели ему ничего «выставливати», т. е. выкидывать, из Кормчей, ничего не опускать в ней, а он между тем, несмотря на такое запрещение, немало выставил из Кормчей, что прежде в ней помещалось, следовательно, действовал самовольно. С другой стороны, сам же Вассиан говорит в послесловии к своей Кормчей, что по благословению митрополита Варлаама списал и сличил ее в 1517 г., а в то время она еще не могла иметь своих главнейших особенностей и дополнений, т. е. ни нового перевода некоторых правил и толкований на них Вальсамона, ни самой дополнительной статьи, направленной против монастырских вотчин и содержащей в себе тот же новый перевод правил и толкований. Эти прибавления к своей Кормчей Вассиан мог сделать только при пособии Максима Грека, который прибыл к нам уже в 1518 г. и, действительно сочувствуя идеям Вассиана о нестяжательности монастырей, мог сообщить ему понятия о греческом тексте некоторых правил, будто бы несходном с существовавшим в России переводом, о греческих толкователях правил, также прежде у нас неизвестных, и сам перевел вновь для Вассиана несколько правил и толкований Вальсамона.
Потому-то современники называли Максима «пособником» Вассиану в деле составления им своей Кормчей, и эту Кормчую усвояли не одному Вассиану, но вместе и Максиму, и замеченные в ней погрешности вменяли как тому, так и другому. Предание о переводе Максимом некоторых правил и толкований перешло и в потомство, и к концу XVII в. Максиму приписывали уже перевод всей Кормчей и говорили, что он перевел ее именно в 1521 г. и что Книга правил его перевода еще сохранялась тогда в Патриаршей библиотеке, хотя ни прежде, ни в последующее время следов этой книги, будто бы переведенной самим Максимом в 1521 г., и даже упоминания о ней, нигде не встречается. Известно, что Вассиановская Кормчая подверглась осуждению на Соборе 1531 г., но еще до осуждения она могла распространиться в нескольких списках, да и после осуждения могла оставаться в употреблении у всех разделявших убеждения Вассиана и Максима относительно монастырских вотчин. А как в этой Кормчей, кроме известных изменений, которые, собственно, и осуждены на Соборе, изложены те же самые священные правила с толкованиями на них, какие употреблялись у нас и прежде, и притом изложены по граням Номоканона, что на практике представляло большие удобства, да еще прибавлены по местам, хотя немногие, толкования Вальсамоновы, прежде у нас неизвестные, то не удивительно, если Кормчею Вассиана пользовались и люди, не разделявшие его убеждений; сам митрополит Даниил во время своих прений на Соборе с князем-старцем Вассианом привел против него толкование патриарха Вальсамона в том самом переводе, в каком оно изложено в Вассиановской Кормчей, и один из членов Стоглавого Собора, как можно догадываться Кассиан Рязанский, имел при себе на Соборе сборник, в котором, между прочим, помещено было «Събрание некоего старца», заимствованное из Вассиановой Кормчей.
Наконец, в первой же половине XVI в. появилась у нас так называемая сводная Кормчая. В этой Кормчей после Фотиева Номоканона с некоторыми, впрочем, пропусками помещены правила святых апостолов, потом Вселенских Соборов по их порядку и за ними только двух Поместных, бывших при Фотии. Правила изложены весьма многие в одном лишь переводе, многие – в двух переводах, некоторые – в трех, а весьма немногие – даже в четырех. Два перевода этих правил, тогда у нас общеупотребительные, заимствованы из Кормчих Рязанской и Софийской фамилии; в третьем переводе правила выбраны из сочинений Никона Черногорца; немногие же правила в четвертом переводе могли быть заимствованы также из каких-либо книг, если не из Кормчих по Номоканону Иоанна Схоластика, так как даже два правила из трех, которые вновь перевел Максим Грек для князя-старца Вассиана, взяты из известной статьи последнего, направленной против монастырских вотчин, и внесены в сводную Кормчую. К правилам присоединены толкования на них, за исключением, впрочем, немногих правил, которые оставлены без всяких толкований и придаточных статей. При большей части правил толкования только Аристиновы, при некоторых – еще какого-то неизвестного автора, при восьми правилах встречаются и толкования Зонаровы, при четырех – Вальсамоновы, при двух – Матфея Властаря. Первые толкования, т. е. Аристиновы, целиком взяты из прежних наших Кормчих; все прочие могли быть выбраны из разных книг, где они в славянском переводе были приведены. Кроме толкований, присоединены еще то к тем, то к другим правилам: а) правила других Соборов с толкованиями и правила некоторых святых отцов, помещавшиеся в прежних наших Кормчих; б) узаконения греческих царей, особенно Иустиниана, равно как и немногие другие статьи, помещавшиеся в качестве дополнительных в тех же Кормчих; в) отрывки из толкового Евангелия и толкового Апостола, из толкований на Евангелия святого Златоуста и Феофилакта Болгарского; г) статьи из разных писаний святых отцов: Дионисия Ареопагита, Василия и Афанасия Великих, Иоанна Златоустого, Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника, Иоанна Дамаскина и других; д) статьи из писаний более поздних греческих писателей – Феодора Студита, Анастасия Синайского, Диодоха, Никифора, Цареградского патриарха, Варсонофия, Петра Дамаскина, Григория Синаита и более всех из Тактикона и Пандекты Никона Черногорца; е) отрывки из Лимонаря, Лавсаика, Синаксарей, Патериков, Пролога и вообще из житий святых; ж) наконец, русские статьи: отрывки, по одному, из ответов Нифонта Новгородского Кирику, из правила митрополита Кирилла II, из похвального Слова Григория Самвлака преподобным отцам, из житий – Феодосия Печерского, Алексия митрополита и Ионы митрополита; из повестей – о Ефреме митрополите и о поставлении Русских митрополитов; послание митрополита Фотия «О проторех», краткие повести, или сказания, о Пафнутии Боровском и Иосифе Волоколамском и до пяти отрывков из разных писаний этого самого Иосифа.