На плуг знакомый налегли
Все, кем владеет труд упорный;
Опять сухую грудь земли
Взрезает конь и вол покорный...
(363)
Все стихотворение держится на устойчивых поэтических формулах ("знакомый плуг", "удорный труд", "сухая грудь земли"). Появляется странная, хотя и объяснимая, нечуткость Фета к частностям, мелочам сюжета. Живой "пахарь" стихотворения 1854 г. сменяется, например, "сладко смущенным тружеником", улыбающимся "сквозь сон под яркий посвист соловьиный". В контексте стихотворения 1866 г. "Ф. И. Тютчеву" такое пренебрежение конкретными деталями, разумеется, оправдано. Речь идет не только и не столько о пахаре, сколько о труженике вообще, о всех, "кем владеет труд упорный". Но стремление Фета к широкому охвату мира поэзией неизбежно обнаруживает скрытый драматизм. Символизируя деталь, Фет часто лишает ее конкретной изобразительности. В 70-е-80-е гг. искусству Фета явно недостает многогранных и многозвучных связей с миром. Обрести же эти связи можно или ценой отказа от позиции гордого олимпийца, чего Фет не только не может, но и сознательно не хочет делать, или ценою лирического напряжения образной системы - вплоть до символизации поэтического языка. Поэтому в стихах Фета 70-х гг. наряду с подлинными поэтическими шедеврами появляются вещи бесплотные, художественно неполноценные.
Так на новых путях развития русской поэзии "чистое искусство" не только максимально мобилизует, но и начинает исчерпывать свои внутренние возможности. И хотя здесь еще рано говорить о кризисе "чистой" поэзии, симптомы его уже налицо.
Аналогичную эволюцию совершает в 70-е гг. А. Н. Майков. Цикл "Мгновения" (1858) мог возникнуть лишь в 50-е гг. Именно тогда поэт создает изумительные по своей чистоте и пластичности "Рыбную ловлю" (1855), "Весна! выставляется первая рама..." (1854), "Сенокос" ("Пахнет сеном над лугами..."). В 70-е гг. все становится иным. "Достойной броней" оберегая себя от действительности, поэзия Майкова чуждается быта. Эпикурейски-артистическое ощущение мира, характерное для 50-х гг., сменяется религиозным настроением, культом аскетизма и самоограничения (циклы стихов "Ве-чные вопросы", "Exelsior", "Из Аполлодора Гностика"). Из поэм Майкова в эти годы исчезает обилие вещных, колоритных зарисовок исторических эпох, цветистая и пышная декоративность. В исторических поэмах Майкова 70-х гг. внимание переключается с частных, детализированных фактов истории на внутренний ее смысл. Повышается интерес к древней мифологии - скандинавской, славянской, христианской.
Устойчивое внимание сохраняет поэт к традиционной в его творчестве античной теме. Но и здесь происходят существенные изменения. Поэмы Майкова на античные сюжеты лишаются былой пластичности и скульптурности, любования внешними формами жизни и быта человека античности. Античная тема в 70-е гг. философски сгущается. В трагедии "Два мира" (1872, 1881) поэт ставит перед собой задачу создания обобщенного героя античности, вмещающего в себя все, "что древний мир произвел великого и прекрасного". Симптоматичен в историческом контексте современной Майкову эпохи его интерес к поздней античности, к нравам Рима времен упадка. В пейзажной лирике Майкова все чаще появляется прямое олицетворение и аллегория, идущие на смену живописной декоративности, колористической ясности и чистоте ("Маститые, ветвистые дубы", 1870; "Весна", 1881, и др.).
Решительно изменяются в эти годы и принципы циклизации лирических стихов в поэзии Майкова, о чем свидетельствует, например, судьба лирического цикла "Мгновения". Тематический состав цикла, созданного в 50-е гг., довольно многообразен. Рядом с демократической, деревенской темой здесь уживаются стихи интимно-лирические, составляющие своего рода "цикл в цикле", который можно было бы назвать "Из прошлого". Здесь же располагаются стихи о назначении поэта и поэзии, которые перебиваются элегическими медитациями. В цикле отсутствует не только тематическое, но и жанровое единство. Тем не менее это не случайная подборка стихотворений, а глубоко продуманное художественное целое, напоминающее своей композицией эпическую поэму. В "Мгновениях" есть движущийся сюжет: наступление весны, когда выставляется первая рама и в лесу расцветает подснежник, затем переезд на дачу, цветущая сирень, а далее - летние поля, зыблющиеся цветами, пение жаворонков, горячая сенокосная пора ("Сенокос", "Нива"), наконец грустные дни осени ("Ласточки", "Осень", "Мечтание"), возвращение в чуждый поэту город, холодное дыхание зимы и уход в согревающие душу воспоминания. От этого легким контуром намеченного сюжета совершаются разного рода отступления: поэт воспевает первую юношескую любовь, предается элегическим размышлениям о скоротечности земной жизни, думает о назначении искусства и т. д. "Мгновения" своеобразная поэма, воссоздающая многогранный эпический образ завершенного жизненного цикла, который можно воспринимать в разных планах - как в бытовом (поэма о годовом цикле в жизни природы и человека), так и в отвлеченно-философском: юность (весна), молодость (лето), зрелость (осень), старость (зима).
В 1872 г. выходит третье издание стихотворений Майкова, исправленное и дополненное автором. Поэт совершает большую творческую работу по очередной перегруппировке стихов в лирические циклы. Перемены в художественных вкусах и поэтическом мироощущении Майкова этих лет незамедлительно сказываются и на судьбе лирического цикла "Мгновения". Майков строго распределяет входившие в него стихи на шесть независимых друг от друга однотомных композиций. Так возникает лирический цикл "На воле", в который входят стихи о природе. Интимная лирика образует отдельную лирическую композицию под названием "Из дневника". Стихи с демократической тематикой ("Сенокос", "Нива", "Летний дождь") составляют основное ядро лирического цикла "Дома". Стихи о назначении поэта и поэзии переходят в раздел "Искусство". Элегическая лирика отпочковывается в самостоятельный цикл "Элегии". Циклы Майкова приобретают в 70-е гг. большую композиционно-тематическую четкость и целеустремленность за счет утраты той тематической широты и эпической универсальности, которая была их специфическим качеством в 50-е гг.
Как бы вторя Фету и Майкову, А. К. Толстой в немногочисленных лирических стихотворениях 70-х гг. часто говорит о внутреннем драматизме самого дара поэтического чувствования:
С моей души совлечены покровы.
Живая тканъ ее обнажена,
И каждое к ней жизни прикасание
Есть злая боль и жгучее терзанье. [7]
Фанатическая сосредоточенность позднего Толстого на искусстве, красоте, замкнутость в них и только в них всех жизненных сил поэта без остатка явление, характерное в той или иной мере для всех поэтов "чистого искусства" эпохи 70-х гг. "К черту здоровье, лишь бы существовало искусство, потому чго нет другой такой вещи, для которой стоило бы жить, кроме искусства!" (IV, 445). Эти настроения Толстого нашли отражение не только в прямых поэтических декларациях и переписке. Ими пронизана поэма "Портрет" (1874). В балладах Толстого они проявляются по-своему - в усилении ярких живописных деталей, в субъективной напряженности цветовых образов.
В условиях резкого идеологического самоопределения двух поэтических направлений особенно драматичным оказалось положение поэтов "без пристани", колеблющихся между враждующими друг с другом лагерями. Такова судьба Я. П. Полонского. В 1871 г. он издает сборник "Снопы", встреченный уничтожающей критикой "Отечественных записок". Автор критической статьи - М. Е. Салтыков-Щедрин - говорит о неясности миросозерцания Полонского, которая сводит к нулю всю творческую деятельяость художника. И даже далекий от революционного демократизма И. С. Тургенев тоже советует Полонскому как можно скорее определить свою позицию: "...дай бог, чтобы твое "лавирование" довело тебя, наконец, до пристани". [8]
В 1876 г. в поэтическом сборнике "Озими" Полонский довольно робко пытается найти союз с демократами ("Блажен озлобленный поэт..."), но одновременно решительно с ними полемизирует ("Письма к музе"):
Мой Парнас есть просто угол,
Где свобода обитает.
Где свободен я от всяких
Ретроградов, нигилистов,
От властей литературных
И завистливых артистов. [9]
Попытка встать над временем, освободиться от его неумолимых требований приводит поэта к ощущению внутренней беззащитности. Лирика Полонского 70-х гг., пожалуй, наиболее полно выражает острое чувство разлада с миром и мучительного одиночества ("Полярные льды", 1871; "Ночная дума", 1875; "На закате", 1877). Без сомнения, эти мотивы в поэзии Полонского связаны с особенностями времени, с эпохой буржуазного разобщения людей. О зле разобщения поэт прямо и недвусмысленно говорит в стихотворении "Рознь" (1871).