Заниматься служебной деятельностью побуждали Салтыкова не только материальные соображения, но и намерение принести пользу обществу. Польза эта, как все больше убеждался он, оказывалась лишь бесследной каплей добра в море бюрократического произвола. Честный, наделенный независимым характером администратор все чаще вступал в конфликт с властями. Морально угнетало Салтыкова и его двойственное положение: формально он был причастен к той правительственной системе, с которой идейно расходился и боролся как сатирик. Ему, человеку революционно-демократических убеждений, становилось все труднее находиться на государственном поприще.
В 1868 г. Салтыков-Щедрин, навсегда порвав со службой и отдавшись исключительно литературе, встал вместе с Некрасовым во главе "Отечественных записок", а после смерти Некрасова (1878) - руководителем этого передового журнала, продолжавшего революционно-демократические традиции "Современника", запрещенного правительством в 1866 г.
Время работы в "Отечественных записках" - с января 1868 г. и до их закрытия в апреле 1884 г. - самая блестящая нора литературной деятельности Салтыкова-Щедрина, период высшего расцвета его сатиры. На страницах журнала ежемесячно появлялись его произведения, привлекавшие к себе внимание всей читающей России. Писатель переживает небывалый творческий подъем. Он как бы не поспевает за огромным наплывом впечатлений, идей и картин. Продолжая ранее начатое, он торопится заглянуть в новые сферы, открывающиеся его сознанию, коснуться новых пластов, на которые наталкивается его углубляющаяся мысль, зафиксировать новые картины, рисующиеся его воображению, положить начало воплощению новых замыслов, возникающих в ходе работы над прежними темами. И все это - старое и новое - выливается в мощные параллельные тематические и жанровые потоки. Он создает целую серию публицистических и литературно-критических статей и рецензий, циклы рассказов и очерков, повести и романы, пишет первые свои сказки. Во всем этом сказывается темперамент борца, стремящегося как бы охватить современность во всем многообразии ее сторон, отозваться немедленно на все вновь возникающее, тотчас же активно вмешаться в общественно-политическую битву и повлиять на ее желательный исход всеми доступными ему средствами художественной сатирой, публицистикой, литературной критикой.
В произведениях, опубликованных на страницах "Отечественных записок", Щедрин подверг полному отрицанию все принципы, на которых основывались представления эксплуататорских классов о государственности, собственности, семейственности. В формах все более резких он разоблачал бюрократию ("Помпадуры и помпадурши", "Господа ташкентцы", "Господа Молчалины"). Со всей силой присущего ему сарказма он осудил монархию, предрекая ей неизбежную гибель и призывая к непримиримой борьбе с ней ("История одного города"). Оп вынес суровый приговор крепостникам, уже исторически обреченным, но все еще яростно пытавшимся сохранить свои привилегии ("Господа Головлевы"). Он первый в русской литературе представил картины грядущих бедствий, которые несли народу хищники новой, буржуазной формации Деруновы, Колупаевы и Разуваевы ("Благонамеренные речи", "Убежище Монрепо"). Либеральных публицистов, приукрашивавших буржуазное хищничество, он заклеймил наименованием "пенкосниматели" ("Дневник провинциала в Петербурге"). Оп высмеял малодушие тех представителей "свободомыслящей" интеллигенции, которые в годы политической реакции действовали "применительно к подлости" ("Современная идиллия").
Кроме собственно творческой работы Салтыков-Щедрин много времени отдавал редакционным обязанностям, собиранию вокруг журнала и воспитанию передовых литературных сил. Журнальная работа была сопряжена также с теми трудностями, которые вызывались преследованием демократических писателей царской цензурой. "Журнальное дело, - писал Некрасов в 1875 г., - у нас всегда было трудно, а теперь оно жестоко; Салтыков нес его не только мужественно, но и доблестно, и мы тянулись за ним, как могли". [3]
Доблестно осуществлял Салтыков роль руководителя передового журнала и после того, как лишился своего главного соратника - Некрасова, умершего в самом начале 1878 г.
В апреле 1884 г. журнал Салтыкова-Щедрина был закрыт царским правительством за содействие революционному движению. Писатель тяжко переживал эту катастрофу. Оп почувствовал, что у него "душу запечатали", что он "лишился языка", разлучен с "единственно любимым существом" - читателем. Но он не мог молчать. Борьба за преобразование жизни оружием художественного слова была его органической потребностью. Вынужденный печатать свои произведения в "чужих людях", на страницах либеральных органов (журнал "Вестник Европы", газета "Русские ведомости"), он и теперь не изменил своим прежним убеждениям.
"Умру на месте битвы", - говорил сатирик (19, кн. 2, 252) и до конца дней своих оставался верным этим словам. Осуществляя их, он мужественно одолевал и огромное напряжение творческого труда, и систематические правительственные гонения, и тяжкие физические недуги, терзавшие его в течение многих лет.
Могучая сила передовых общественных идеалов, которым Салтыков-Щедрин служил до конца жизни со всей страстью своего воинствующего темперамента, высоко поднимала его над личными невзгодами, не давала замереть в нем художнику и являлась постоянным источником творческого вдохновения.
В "Пошехонской старине", этой своей предсмертной книге любви и гнева, Салтыков-Щедрин слал последнее проклятие темному прошлому и звал в светлое будущее. Обращаясь к детям, "устроителям грядущих исторических судеб", он писал: "Не погрязайте в подробностях настоящего <...> но воспитывайте в себе идеалы будущего; ибо это своего рода солнечные лучи, без оживотворяющего действия которых земной шар обратился бы в камень. Но давайте окаменеть и сердцам вашим, вглядывайтесь часто и пристально в светящиеся точки, которые мерцают в перспективах будущего" (17, 72).
Последние страницы "Пошехонской старины" написаны слабеющей рукой бойца, умиравшего на месте битвы. В марте Салтыков-Щедрин дописал последнюю главу, а 28 апреля (10 мая н. ст.) 1889 г. он скончался.
Салтыков-Щедрин оставил большое литературное наследство. Собрание его сочинений - очерки, рассказы, повести, романы, пьесы, сказки, литературно-критические и публицистические статьи, письма - составляет двадцать объемистых томов. Вот неполный перечень названия его произведений, перечень, в котором отдельное заглавие чаще всего обозначает целый цикл взаимно связанных сатирических рассказов: "Губернские очерки", "Невинные рассказы", "Сатиры в прозе", "Признаки времени", "Помпадуры и помпадурши", "История одного города", "Господа ташкентцы", "Дневник провинциала в Петербурге", "Благонамеренные речи", "Господа Головлевы", "Господа Молчаливы", "Убежище Монрепо", "Круглый год", "Письма к тетеньке", "Современная идиллия", "Пошехонские рассказы", "Недоконченные беседы", "Сказки", "Пестрые письма", "Мелочи жизни", "Пошехонская старина".
Эти произведения принесли Салтыкову-Щедрину заслуженную славу крупнейшего русского и мирового сатирика.
К числу самых выдающихся творений Салтыкова-Щедрина, созданных после "Губернских очерков", принадлежат антимонархический роман "История одного города", социально-психологический роман "Господа Головлевы", политический роман "Современная идиллия" и сатирические "Сказки". Они дают основное представление об идейно-художественных особенностях творчества писателя.
2
"История одного города" (1869-1870) - самое резкое в щедринском творчестве и во всей русской литературе нападение на монархию. Если в "Губернских очерках" Салтыков-Щедрин бичевал провинциальных губернских чиновников и бюрократов, то теперь оп добрался до правительственных верхов. Открыто выступать против них было не только опасно, но и невозможно. Поэтому сатирик прибегнул к сложной художественной маскировке.
Свое произведение он выдал за найденные в архиве тетради летописцев, будто бы живших в XVIII в., а себе отвел лишь скромную роль "издателя" их записок; царей и царских министров представил в образах градоначальников, а установленный ими государственный режим - в образе города Глупова. Все эти фантастические образы и остроумные выдумки потребовались сатирику, конечно, только для того, чтобы издевательски высмеять царское правительство своего времени.