[19] См.: Лотман Л. М. Динамика взаимодействия романа и повести. - В кн.: Русская повесть XIX века. Л., 1973, с. 397.
[20] Лекция "землевольца" С. С. Рымаренко о романе "Отцы и дети". Предисловие и публикация Р. А. Тубина. - Литературное наследство, т. 76. М., 1967, с. 158.
[21] См.: Звенья, т. 2. М.-Л., 1933, с. 407.
[22] Дебагорий-Мокриевич Вл. Воспоминания. СПб., 1906, с. 39.
[23] Трощанский В. Ф. Идеалы наших общественных деятелей. - ЦГАОР, ф. 112, т. 2, ед. хр. 2334, л. 64.
[24] См.: В. И. Ленин о литературе и искусстве. Изд. 5-е. М., 1976, с. 25.
[25] Бажин Н. Ф. Из огня да в полымя. - Дело, 1867, № 5, с. 19.
[26] Ковальский И. М. Что такое светловщина? - ЦГАОР, ф. 112, оп. 2, ед. хр. 1086, л. 12 об.
[27] Мордовцев Д. Л. Знамения времени. М., 1957, с. 312.
[28] Дело, 1871, № 3, с. 99, 100.
[29] Осипович А. (Новодворский А. О.). Собр. соч. СПб., 1897, с. 219
[30] .Пруцков Н. И. Народнический роман. - В кн.: История русского романа в 2-х т., т. 2. М.-Л., 1964, с. 462.
[31] Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 17, с, 209.
Глава третья
И. С. ТУРГЕНЕВ
Иван Сергеевич Тургенев (1818-1883) принадлежит к числу писателей, внесших наиболее значительный вклад в развитие русской литературы второй половины XIX в.
Реальная картина современной жизни в произведениях Тургенева овеяна глубоким гуманизмом, верой в творческие и нравственные силы родного народа, в прогрессивное развитие русского общества. Писатель знал, что историческое движение сопровождается борьбой сил, интересов и устремлений. Он был убежден, что литература помогает обществу осознать свои цели. Выражая мысли, чувства и чаяния современников, литература запечатлевает и передает грядущим поколениям духовный опыт эпохи, имеющий непреходящую ценность, как и характеры людей, порожденные временем. Внимание Тургенева было постоянно приковано к новым явлениям жизни общества. Глубоко уважая традиции национальной культуры, черпая в них творческие импульсы, Тургенев с интересом и сочувствием следил за намечающимися, еще не заметными для большинства современников изменениями общественной психологии, за вновь возникающими идеологическими течениями и социальными типами. В художественном осмыслении действительности он отличался исключительной прозорливостью и чуткостью.
Тургенев первый в русской литературе создал книгу, в которой через картины ежедневного современного деревенского быта и многочисленные образы крестьян была выражена мысль о том, что закрепощенный народ составляет корень, живую душу нации ("Записки охотника").
Первым сделал он и попытку воплотить идеал человека эпохи падения крепостного права - 60-х гг. - идеал активного деятеля, борца, убежденного демократа ("Накануне"). Тургеневу же принадлежит инициатива анализа личности "нового человека" - шестидесятника, оценки его нравственных качеств и психологических особенностей. Изобразив демократа-материалиста, сурово отвергающего устои дворянской культуры и под декларации о полноте отрицания, о своем "нигилизме" утверждающего новые принципы взаимоотношений между людьми, Тургенев показал высокое общечеловеческое содержание этих новых идеалов, находящихся в процессе становления. Образ Базарова не был нормативен. Он будоражил умы, вызывая на спор. Сразу после своего появления тургеневский герой стал предметом страстного обсуждения, борьбы мнений. [1]
Разнородность интерпретаций и оценок, данных ему в критике и в читательских отзывах, усилила многомерность, "объемность", живую противоречивость этого образа в восприятии современников. Базаров оказал большое влияние на самосознание демократии, с одной стороны, и на изображение ее в литературе - с другой.
Тургенев первый оценил значение и другого проявления- социальных сдвигов, которые происходили в России в 60-х гг. XIX в., - изменения роли женщины в жизни общества и самого типа передовых женщин. Писатель заметил, что разрушению крепостнических дворянских гнезд и патриархальных крестьянских общин сопутствует стремление лучших людей России, в том числе и женщин, к расширению своего кругозора, увеличению арены своей деятельности. Окончательно отходит в прошлое идеал "теремной" женщины, помыслы которой ограничены кругом семьи, и именно в процессе приобщения женщины к разнородным интересам времени, включения ее в интеллектуальную, творческую жизнь поколения и даже в политическую борьбу открывается все богатство ее натуры, в полной мере обнаруживается то гуманное влияние, которое она может оказать на современников ("Накануне", "Новь", "Памяти Ю. П. Вревской", "Порог"). Наблюдательность Тургенева, его художественная зоркость, его умение подойти с историческим критерием к современным событиям привели к тому, что Тургенев, несмотря на свои либеральные политические убеждения, одним из первых писателей оценил высокое этическое значение самоотверженного служения идеалу, подвига революционерок-народниц.
Тургенев знал и любил своих читателей, его творчество отвечало на вопросы, которые их волновали, и ставило перед ними новые, важные социальные и нравственные проблемы.
Вместе с тем уже па относительно ранних этапах своей деятельности Тургенев приобрел значение "писателя для писателей". Его произведения открывали перед литературой новые перспективы, на него смотрели как на мастера, авторитетного судью в вопросах искусства, и он ощущал свою ответственность за его судьбы.
Участие в литературе, работу над словом, художественное развитие русского литературного языка Тургенев считал своим долгом и общественным служением.
На закате своих дней он выразил в лаконичных, отточенных формулах стихотворения в прозе "Русский язык" мысли, которые были ему дороги на протяжении всей жизни.
Издатель журнала "Вестник Европы" М. М. Стасюлевич писал ученому историку и филологу А. Н. Пыпину об этом стихотворении Тургенева, которое он определяет как "думу" писателя: "Величиной она ровно пять строк, но это золотые строки, в которых сказано более, чем в ином трактате; с такою любовью мог бы Паганини отозваться о своей скрипке". [2]
Однако, говоря о своем "инструменте", о русском языке, которым он владел, как виртуоз, Тургенев думал не о технике искусства, а о проблемах исторической жизни народа. Лирической эмоцией, выраженной в этом стихотворении, была скорбь гражданина, трагически переживающего социальные и политические коллизии своего времени, но горячо верящего в будущее родной страны. Начинаясь словами "Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины...", оно оканчивается убежденным восклицанием писателя: "... нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!". [3]
1
Тургенев вошел в литературу в 1840-е гг. Он обратил на себя внимание как один из молодых поэтов, выражавших настроения и мысли поколения, остро пережившего гибель Пушкина, а затем Лермонтова. Читатели полюбили стихотворения и поэмы Тургенева, находили в них близкие себе чувства, актуальные, современные ситуации. В. Г. Белинский высоко оценил стихотворные произведения Тургенева, отметив, что "в них всегда есть мысль, ознаменованная печатью действительности и современности и, как мысль даровитой натуры, всегда оригинальная". [4]
Однако деятельность Тургенева как писателя-прозаика вскоре заставила читателей забыть его поэтические опыты, и сам Тургенев не придавал значения своей лирике, считая себя прозаиком по природе своего дарования. Белинский особенно высоко оценил в поэзии Тургенева те ее черты, которые подготовили обращение писателя к повествовательной прозе: современность проблематики, умение наблюдать и осмыслять действительность.
Сообщая В. П. Боткину о своем сближении с Тургеневым, Белинский передавал впечатление от личности молодого писателя: "Это человек необыкновенно умный <...> У Т<ургенева> много юмору <...> Вообще Русь он понимает. Во всех его суждениях виден характер и действительность". [5]
Первым произведением, в котором Тургенев в полной мере выразил себя как художник и как личность, явились "Записки охотника" (1847-1852).
Сочетание ясности мысли и лиризма, умение раскрыть поэзию ежедневного "прозаического" быта, придав монументальную значительность типичным характерам современных людей, - эти черты творческой индивидуальности Тургенева, которые так или иначе проявились во всех рассказах "Записок охотника", были ощутимы уже в очерке "Хорь и Калиныч", который как бы случайно появился в отделе "Смесь" "Современника" (1847, №1).