Но привлекательность литературной манеры Нестора не только в его стремлении нарисовать живые характеристики персонажей, а и в умении создавать иллюзию достоверности даже в описании фантастических эпизодов, которых так много в житии.
Вот, например, как описывается одно из чудес, творимых Феодосией. Ключник, убеждая игумена, что в монастырской «медуше» (кладовой) не осталось меда, говорит Феодосию, что он даже бочонок «опровратил (перевернул) и тако ниць положил». Эти слова должны убедить Феодосия (а заодно и читателя жития) в том, что меда действительно не осталось ни капли. И тем поразительнее чудо, сотворенное Феодосией: ключник по повторному требованию игумена отправляется в медушу и к изумлению своему видит, что опрокинутый им ранее пустой бочонок вновь поставлен и доверху полон медом.
В другом случае пустой прежде сусек по молитве Феодосия наполняется мукой, при этом ее так много, что она даже пересыпается через край сусека на землю. Эта деталь делает изображенную картину зримой, и читатель, подталкиваемый силой воображения, верит в истинность описываемого чуда.
«Жития Бориса и Глеба». Образцами другого типа жития — мартирия (рассказа о святом-мученике) являются два жития, написанные на сюжет о мученической кончине Бориса и Глеба. Одно из них («Чтение о житии и о погублении... Бориса и Глеба»), как и «Житие Феодосия Печерского», написано тем же Нестором[153], автор другого, именуемого «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба»[154], неизвестен. Среди исследователей нет единого мнения о том, когда было написано «Сказание» — в середине XI в. или же в начале XII в. — и, следовательно, до или после «Чтения о житии и о погублении», написанного Нестором[155].
Создание церковного культа Бориса и Глеба преследовало две цели. С одной стороны, канонизация первых русских святых поднимала церковный авторитет Руси, свидетельствовала о том, что Русь «почтена пред богом» и удостоилась своих «святых угодников». С другой стороны, культ Бориса и Глеба имел чрезвычайно важный политический смысл: он «освящал» и утверждал не раз провозглашавшуюся государственную идею, согласно которой все русские князья — братья, и в то же время подчеркивал обязательность «покорения» младших князей старшим[156]. Именно так поступили Борис и Глеб: они беспрекословно подчинились своему старшему брату Святополку, почитая его «в отца место», а он злоупотребил их братской покорностью.
Рассмотрим теперь подробней события, отразившиеся в «Сказании» о Борисе и Глебе. Согласно летописной версии (в «Повести временных лет» под 1015 г.), после смерти Владимира один из его сыновей — пинский (по другим сведениям — туровский) удельный князь Святополк захватил великокняжеский престол и задумал убить своих братьев, чтобы «принять власть русскую» одному.
Первой жертвой Святополка был ростовский князь Борис. Владимир незадолго до смерти послал его со своей дружиной против печенегов. Когда к Борису пришла весть о смерти отца, то «отня дружина» была готова силой добыть престол молодому князю, однако Борис отказался, ибо не захотел поднять руки на старшего брата, и заявил о своей готовности почитать его как отца. Тогда дружина покидает Бориса. Он остался лишь с небольшим отрядом своих «отроков» и был убит по приказанию Святополка.
Затем Святополк посылает гонца к муромскому князю Глебу, призывая его как можно скорее прибыть к больному отцу. Глеб, не подозревая обмана, отправляется в Киев. В Смоленске его догоняет посол от Ярослава со страшным известием: «Не ходи, отець ти умерл, а брат ти убьен от Святополка». Глеб горько оплакивает отца и брата. Здесь же, под Смоленском, его настигают посланные Святополком убийцы. По их приказу княжеский повар «вынез ножь, зареза Глеба».
153
«Чтение о Борисе и Глебе» издано И. И. Срезневским («Сказание о святых Борисе и Глебе». Сильвестровский список XIV века. Спб., 1860) и Д. И. Абрамовичем (Жития св. мучеников Бориса и Глеба и службы им. Пг., 1916).
154
Здесь употреблена грамматическая форма родительного падежа двойственного числа (т. е. «... похвала (двух) святых мучеников Бориса и Глеба»).
155
Литература о «Сказании» и «Чтении» весьма обширна. Упомянем лишь наиболее значительные работы последних лет: Воронин Н. Н. «Анонимное» Сказание о Борисе и Глебе, его время, стиль и автор. — «ТОДРЛ». М.-Л., 1957. т. XIII; Еремин И. П. «Сказание» о Борисе и Глебе. — В кн.: Еремин И. П. Литература Древней Руси (этюды и характеристики). М.-Л., 1966; Он же. Жития князей Бориса и Глеба. — В кн.: Еремин И. П. Лекции по древней русской литературе. Л.. 1968.
156
Эта идея была отчетливо сформулирована в летописном завещании Ярослава Мудрого (под 1054 г.): «Се же поручаю в себе место стол старейшему сыну моему и брату вашему Изяславу... сего послушайте, якоже послушаете мене». См.: Лихачев Д. С. Некоторые вопросы идеологии феодалов в литературе XI-XIII веков. — «ТОДРЛ». М.-Л., 1954, т. X, с. 87-90.