Духовный кризис. Крах «Маленькой философии»
Вскоре, однако, все переменилось. Укромный «домик» поэзии оказался карточным домиком – его не пощадили события, свидетелем и прямым участником которых стал поэт. Наступили суровые испытания 1812 г. После победоносного окончания войны Батюшков увидел разоренную Москву. Тогда же он написал послание «К Дашкову», в котором передан разрыв с прежними поэтическими темами и настроениями. Перед поэтом открылось «море зла». Война осмыслена им как мировой катаклизм – «неба мстительного кары». Она не пощадила никого. В ее пожаре сгорела Москва – символ России, «ее протекшей славы // И новой славы наших дней». Перед лицом исторической катастрофы Батюшков отказывается воспевать
Теперь им овладела иная – гражданская – страсть: он полон желания отдать «в жертву мести И жизнь, и к родине любовь…».
В пожаре Отечественной войны сгорела «маленькая философия» Батюшкова. Это не значит, что эпикурейские мотивы исчезли из его лирики, но идеал счастья, понимаемого как наслаждение дарами земной жизни, заменился тревогой за судьбу одинокой личности в водовороте истории. В лирику поэта проникли настроения глубокой разочарованности в ходе истории и в человечестве. Историческая действительность опровергла радужные надежды: спастись от враждебного окружения нельзя нигде. Отныне Батюшков поражен общей европейской болезнью – безотрадным скептицизмом.
После крушения «маленькой философии» Батюшков отдал себе ясный отчет в том, что уединенный поэтический мир, в котором он жил, который лелеял и оберегал от вторжения грубой материальной силы, условен. Он – создание искусства, литературы. Поэта особенно угнетало то, что, воспитанный на идеях французского просвещения и литературы, он обманут в своих мечтах: варварство и вандализм продемонстрированы на русской земле образованной Францией. Исторические обстоятельства временно вырвали почву из-под «маленькой философии». Не во что стало верить, не на чем основать мечту. Положительные ценности исчезли. Мир представился поэту хаотичным, разрушающимся. В нем не было объединяющей нравственной идеи, которая давала бы опору и уверенность. А так как Батюшков нуждался в моральной программе, которая бы определила его дальнейшую судьбу, то содержанием первых послевоенных лет стали поиски положительных основ миросозерцания.
Преодоление кризиса. Лирика 1812–1816 годов. Эпическая, или историческая, элегия
Напряженная умственная работа принесла плоды: итогом размышлений поэта было открытие нового типа элегии и переход к осмыслению пережитого исторического опыта.
Уже в элегии «Пленный» (1814) появились существенные признаки новых художественных исканий. Речь в ней шла о русском воине, попавшем в плен к французам. Стихотворение написано не от лица лирического «я», а от лица объективного, отделенного от автора, героя и представляет собой монолог пленника, тоскующего на чужбине о своей родине. Его одиночество – не попытка уйти в заповедный мир поэзии, чтобы обрести независимость, как это было в ранней лирике, а следствие «жестокой судьбы», оторвавшей от родного края. Тем самым элегическая тоска получает у Батюшкова историческую мотивировку.
По-иному раскрывается элегическое настроение в стихотворении «Тень друга». В нем поэт в предчувствии скорого свидания с родиной («Светила Севера любезного искал. Вся мысль моя была в воспоминанье Под небом сладостным отеческой земли…») погружен в ничем не омраченную «сладкую задумчивость». Но внезапно в его душу входит тревога, и он видит – во сне ли, наяву ли – погибшего товарища. И тут на него нахлынули новые впечатления, тронув его сердце: неужели все «протекшее» – сон и мечтанье? Поэт охвачен волненьем и не может ответить на неразрешимые вопросы: что такое наша жизнь – приготовление к иному бытию («И все небесное душе напоминало») или призрак, исчезающий, как дым?
Так в лирику Батюшкова входят исторические и философские темы. Отличительной особенностью мировосприятия поэта становится трагизм. Теперь разочарование в действительности он объясняет не моральными причинами и не недостаточной просвещенностью людей, а ходом истории, независимо от социально-общественного устройства общества. Такое объяснение вполне укладывается в рамки романтизма, поскольку Батюшков мыслит ход истории предопределенным свыше и фатальным. Особенно характерны для нового этапа его творчества стихотворения «На развалинах замка в Швеции» и «Судьба Одиссея».