"Восторженныхъ похвалъ пройдетъ минутный шумъ,
Услышишь судъ глупца и смѣхъ толпы холодной.
По мнѣнію Пушкина, поэтъ, тѣмъ не менѣе, долженъ остаться "твердъ, спокоенъ и угрюмъ"; по его словамъ, поэтъ – царь; онъ долженъ "дорогою свободной" идти туда, куда влечетъ его "свободный умъ"; не толпѣ судить его, a потому и судъ ея не долженъ его тревожить.
Самостоятельность Пушкина въ этихъ стихотвореніяхъ.
Всѣ три произведенія, дѣйствительно, соприкасаются со взглядами Шеллинга на значеніе поэта,- но большой ошибкой было бы считать эти три произведенія навѣянными знакомствомъ Пушкина съ нѣмецкой философіей – 1) противопоставленіе "поэта" и "толпы" встрѣчается даже въ лицейскихъ стихотвореніяхъ Пушкина, повторяется и въ позднѣйшихъ {"Добрый совѣть" (1817), "Жуковскому' (1818), "Деревня" (1819), "кн. А. М. Горчакову" (1819), "Погасло дневное свѣтило" (1820), "Чаадаеву" (1821), "Пирующіе студенты" (1814), "Посланіе къ Галичу" (1815), "Посланіе къ Юдину" (1815), "Я говорилъ предъ хладною толпой" (1822), "Свободы сѣятель пустынный" (1823).}; 2) всѣ три произведенія имѣютъ автобіографическое значеніе,- они вызваны столкновеніемъ Пушкина съ русской критикой, гр. Бенкендорфомъ, дерзавшимъ подавать совѣты Пушкину, какъ надо исправлять его произведенія,- наконецъ, съ русской публикой, охладѣвшей къ поэту; 3) въ литературѣ до ознакомленія съ идеями Шеллинга Пушкинъ встрѣчалъ уже представленіе поэта, какъ существа, высоко стоящаго надъ толпой. Такъ, подражая Гете (прологъ къ Фаусту), онъ еще въ 1824-омъ году написалъ: "Разговоръ книгопродавца съ поэтомъ",- произведеніе, въ которомъ намѣчены уже всѣ идеи названныхъ произведеній {Эпиграфомъ къ стихотворенію "Поэть и чернь" онъ взялъ изъ Горація: "Procul este, profani" – указаніе, свидѣтельствующее о томъ, что и въ римской лирикѣ онъ подслушалъ мотивы противопоставленія "поэта" и "черни".}. Такимъ образомъ, къ тому времени, когда Пушкинъ познакомился со взглядами Шеллинга на поэта, y него самого сложилось уже сходное представленіе.
Но не слѣдуетъ забывать того, что всѣ эти три произведенія не только не исчерпывають взглядовъ Пушкина на поэзію, но даже представляютъ недостаточно вѣрно ихъ сущность: они всѣ созданы подъ вліяніемъ чувства обиды, чувства горечи отъ столкновенія съ толпой,- оттого въ нихъ такъ много тревоги, вызванной оскорбленнымъ самолюбіемъ. Поэтому не въ нихъ только надо искать выраженіе взглядовъ Пушкина на поэзію.
"Эхо".
Гораздо спокойнѣе, a, слѣдовательно, и правильнѣе высказался онъ въ другихъ произведеніяхъ. Въ стихотвореніи "Эхо" поэзія представлена зеркаломъ, отражающимъ всю жизнь во всѣхъ ея проявленіяхъ,- грозныхъ и мирныхъ: поэтъ, подобно "эхо", на все откликается въ силу прирожденной ему отзывчивости,- онъ, какъ эхо, не имѣетъ власти выбирать изъ жизни то, или другое,- онъ долженъ откликаться на все. Такой широкой отзывчивостью, отличалось, какъ разъ, творчество Пушкина. Но безотрадно смотритъ онъ на результаты пѣсни поэта: какъ на эхо, такъ и на эту пѣсню, нѣтъ отзыва,- только сознаніе полной отчужденности отъ современнаго общества могло вызвать такія строки.
"Памятникъ".
Но есть стихотвореніе y Пушкина, въ которомъ онъ опровергаетъ идеи всѣхъ вышеразобранныхъ произведеній. Здѣсь Пушкинъ всего ближе подходитъ къ опредѣленію истинныхъ цѣлей поэта и болѣе правильной самооцѣнкѣ. Это стихотвореніе – "Памятникъ". Поэтъ отмѣтилъ въ немъ великое культурное значеніе своей гуманной поэзіи.
"И долго буду тѣмъ любезенъ я народу,
Что чувства добрыя я лирой пробуждалъ;
Что въ мой жестокій вѣкъ возславилъ я свободу
И милость къ падшимъ призывалъ!
Это признаніе совершенно противорѣчитъ тому гнѣвному отвѣту, который поэтъ далъ "черни", обратившейся къ нему съ просьбой "исправлять сердца собратій",- явное доказательство, что въ этомъ страстномъ, тревожномъ стихотвореніи ("Чернь"), отразившемъ минутныя настроенія, поэтъ говорилъ противъ совѣсти, самъ отрицалъ истинную сущность своего призванія, настоящую цѣну своихъ заслугъ…
Не будучи поэтомъ "дидактическимъ", не обращая своихъ произведеній въ "нравоученія", Пушкинъ объективно рисовалъ "добро" въ жизни,- и въ этомъ великое значеніе его гуманной поэзіи. Въ стихотвореніи "Памятникъ" нѣтъ презрѣнія къ черни, нѣтъ самовозвеличенія поэта-жреца, нѣтъ и пониманія поэзіи, какъ "художественнаго зеркала", въ которомъ фатально отражается все,- здѣсь, въ этомъ стихотвореніи, поэзія – есть любовь къ людямъ, къ падшимъ, къ рабамъ, къ "униженнымъ и оскорбленнымъ"… Таково идейное значеніе поэта, но Пушкинъ опредѣлилъ и художественное значеніе его.
Реализмъ, какъ художественный пріемъ.
Въ цѣломъ рядѣ произведеній (сь лицейскаго періода) онъ шелъ опредѣленно къ реализму творчества и въ стихотвореніи "Шалость" достигъ высшей степени проясненности этого реализма. Изображать жизнь, какъ она есть, не идеализировать ея, не закрывать глазъ на безотрадную дѣствительность, въ ней умѣть найти настроенія и идею,- вотъ, завѣтъ, который оставилъ Пушкинъ русской литературѣ. Итакъ, любовь ко всѣмъ проявленіямъ дѣйствительной жизни,-вотъ, смыслъ всей поэзіи; въ этой "любви" и въ изображеніи "дѣйствительности" видѣлъ онъ свое значеніе, какъ художника.
Лирика послѣдняго періода.
Хотя лирическое творчество Пушкина значительно ослабѣло въ этотъ второй періодъ его творчества, смѣнившись творчествомъ эпическимъ, тѣмъ не менѣе, и теперь, время отъ времени, выражалъ онъ въ прекрасныхъ лирическихъ произведеніяхъ жизнь своей души.
Элегіи. а) любовныя.
Такъ, въ цѣломъ рядѣ прочувствованныхъ "элегій" онъ помянулъ свои прежнія увлеченія (напр. "Воспоминанія"): – Ризничъ ("Элегія" – "Подъ небомъ голубымъ", "Заклинанье", "Для береговъ отчизны дальней"),- гр. Воронцовою ("Ангелъ", "Талисманъ", "Разставаніе"),- А. П. Кернъ ("Когда твои младыя лѣта"). Немало лирическихъ стихотвореній посвятилъ онъ и чувствамъ новой любви, овладѣвавшей его увлекающимся сердцемъ (напр… "Нѣтъ, нѣтъ не долженъ я"). Таковы стихотворенія, посвященныя А. А. Олениной ("Примѣты", "Въ Альбомъ", "Я васъ любилъ", "Ты и вы"),- Е. И. Ушаковой ("Когда бывало"! "Вы избалованы природой", "Въ отдаленіи отъ васъ", "Я васъ узналъ"),- H. H. Гончаровой ("Мадонна", "Красавица", "Когда въ объятія мои").
Изъ этихъ стихотвореній особенной красотой отличаіотся тѣ, которыя посвящены памяти Ризничъ и стихотвореніе: "Я васъ любилъ". Въ этомъ произведеніи Пушкинъ возвысился до такои чистоты чувства, что любимой женщинѣ высказалъ пожеланіе быть любимой другимъ "такъ искренно и нѣжно", какъ любилъ ее онъ. Любовь, чувство самое эгоистическое по существу своему, y рѣдкихъ людей можетъ подниматься на такія высоты самоотреченія, когда любящій человѣкъ любимому существу желаетъ счастья путемъ самопожертвованія.
b) взглядъ на жизнь.
Большая группа произведеній посвящена изображенію тѣхъ настроеній поэта, которыя были слѣдствіемъ – или воспоминаній о его прошломъ, или печальныхъ столкновеній съ дѣйствительностью въ нѣсколькихъ стихотвореніяхъ, глубокихъ по идеѣ, выразилъ онъ свои взгляды на жизнь.
"Воспоминанія въ Царскомъ Селѣ".
Въ стихотвореніи "Воспоминанія въ Царскомъ Селѣ" Пушкинъ съ горечью поминаетъ свою прошлую жизнь, полную ошибокъ… Посѣтивъ въ 1829 году Царское Село, припомнивъ свою юность, онъ, какъ "блудный сынъ", какъ -
"…отрокъ Библіи, безумный расточитель,
До капли истощивъ раскаянья фіалъ,
Увидѣвъ, наконецъ, родимую обитель,
Главой поникъ и зарыдалъ!"
"Въ началѣ жизни"…
Вся жизнь пронеслась въ его воспоминаніи, припомнилъ онъ, какъ "много расточилъ сокровищъ сердечныхъ" за "недоступныя мечты", какъ долго "блуждалъ" онъ въ жизни, "раскаяньемъ горя, предчувствуя бѣды!". Въ другомъ стихотвореніи: "Въ началѣ жизни школу помню я…" – онъ вспоминалъ, что съ юныхъ лѣтъ въ его творчествѣ перебивались два противорѣчивыхъ состоянія – одно возвышенное, духовное,- другое чувственное, плотское. Поэтъ разсказываетъ, что изображенія двухъ языческихъ боговъ были ему дороги:
"Одинъ (Дельфійскій идолъ) – ликъ младой,
Былъ гнѣвенъ, полонъ гордости ужасной,
И весь дышалъ онъ силой неземной.
Другой – женообразный, сладострастный,
Сомнительный и лживый идеалъ,
Волшебный демонъ – лживый и прекрасный".
Обращаясь отъ прошлаго къ настоящему, поэтъ чувствовалъ, что много было имъ прожито, юность и мечты улетѣли (19 окт. 1831 г.) -
Мы возмужали; рокъ судилъ
И намъ житейски испытанья
И смерти духъ средь насъ ходилъ,
И назначалъ свои закланья.
"19 октабря 1836 г.".
Въ другомъ стихотвореніи, тоже посвященномъ лицейской годовщинѣ (19 октября 1836 г.) онъ говоритъ:
"Была пора: нашъ праздникъ молодой
Сіялъ, шумѣлъ и розами вѣнчался…
…
Теперь не то: разгульный праздникъ нашъ
Съ приходомъ лѣтъ, какъ мы, перебѣсился.
Онъ присмирѣлъ, утихъ, остепенился…
…
И рѣже смѣхъ средь пѣсенъ раздается,
И чаще мы вздыхаемъ и молчимъ".
Но это спокойствіе души не приводитъ поэта къ холодному равнодушію; озаренное чувствомъ тихой грусти, оно полно всепрощенія къ людямъ и всей жизни, полно любви ко всему міру, къ его законамъ, смѣняющимъ день ночью, жизнь – смертью, старость – юностью. Еще устами Ленскаго высказалъ онъ такой взглядъ на жизнь: