Мы можем составить себе ясное представление о первичной форме брака, основанного на разбойничьем захвате невесты женихом её. Народные песни и свадебные обряды дают нам много драгоценных материалов, из рациональной группировки которых можно составить довольно полную картину древней русской свадьбы. Волх Всеславьевич говорит своей дружине:
Наезды женихов для умыкания девушек сопровождались нередко грабежом, разорением жилья, полоном всего семейства, покорением всего невестина рода. Эта первобытная форма брака до сих пор существует ещё у некоторых славянских племён, у черногорцев, сербов и болгар. В Болгарии и Сербии молодёжь охотно идёт на умыкание. Юнаки-умыкатели, или отмичари, собираясь на похищение девушки, вооружаются как в поход, подкарауливают её и умыкают. Иногда они нападают на дом девицы, завязывают настоящий бой, и на выстрелы сбегается всё село с ружьями, пистолетами и кинжалами. Не мало стыда отмичарям, если они возвратятся без девушки, и поэтому они все готовы лучше сложить головы, нежели упустить её из рук. Похищенную уводят в лес, где и он обручает её с женихом, и затем ведут в дом последнего. Иногда целое село, из которого похищена девушка, идёт за нею в погоню, а навстречу ему выходят односельчане жениха. Начинаются переговоры, которые оканчиваются или мировою и свадьбою, или же ссорою и тяжбою. В древности подобные столкновения имели более ожесточённый характер и положение невесты пленницы было самое печальное. В свадебных песнях невеста до сих пор оплакивает эту горестную судьбу своей прародительницы.
В других песнях невеста упрашивает «своих подруженек схоронить её от лихого наездника», т. е. жениха, и в некоторых местностях до сих пор удерживается обряд этого прятанья. Подруги прячут невесту в угол и завешивают платком. Жених срывает платок и насильно целует невесту. При старинной враждебности семей, при отдалённости их друг от друга, при общем безмирье страны, при насильственном захвате девушек, свадебные свиты по необходимости должны были состоять из вооружённых наездников, способных к защите и к нападению, и они до сих пор сохраняют свой древний воинственный характер. Вместе с тем предпринималось множество предосторожностей против ведовских чар злых людей, которые всегда стараются расстроить свадьбу или испортить молодых, причинив им какое-нибудь существенное зло. Эта боязнь чар, эта крайняя подозрительность при свадьбах, легко объясняемые тогдашнею враждебностью родов, сделали присутствие на свадьбе колдуна столь же необходимым, как и присутствие свиты жениха. У донских казаков, напр., ведун, заблаговременно приисканный дружкой, не отлучался от жениха до окончания брака, наблюдая, чтобы на порогах и на притолоках не было чародейства и чтобы в пищу и питьё не примешал кто-нибудь порчи.
Само собою понятно, что набеги с целью умыкания невест не всегда оканчивались удачно для жениха и его пособников. Есть много свадебных обрядов, показывающих, что часто набег жениха, встреченный достаточным отпором со стороны родичей невесты, оканчивался полюбовною сделкою с последними. В Саратовской губернии, напр., дружка сначала ссорится и даже дерётся с братом невесты, охраняющим её, а потом между ними начинаются переговоры, кончающееся продажею девушки. В других местах по обе стороны невесты сидят два мальчика с палками, изображающими мечи. Когда жених приближается к невесте, то они начинают бить его и дружку. Дружка вынимает деньги и даёт им. Начинается ряда, и невесту запродают. По мере ослабления междуродовой враждебности, по мере умиротворения земли, брак постепенно переходил из своей разбойничьей формы умыкания в мирную форму купли-продажи, которая удержалась вплоть до нашего времени. Жених везде называется купцом