Конечно, частности этой саги принадлежат к области мифа, вероятно, ещё испорченного записавшими его хроникёрами; но основной факт, факт владычества мудрой женщины, не подлежит сомнению. Он, в формах более исторических, встречается в традициях чехов, а у русских имеет несомненную историческую достоверность.
Чехами в древности правила вещая дева Любуша. Она обладала высшею государственною мудростью, её старшая сестра отличалась постройкою городов, а средняя занималась медициной. Эти намёки на равное с мужчиной участие женщины, даже на преобладание её в общественной жизни, дополняются подробностями знаменитого отрывка из чешского народного эпоса, в котором женщина является и государыней, и судьёй, и вещею жрицею. Два брата ссорятся о наследстве. Для решения дела Любуша сзывает народное собрание, кметов[7], лехов и владык великих, а вместе с ними и братьев-соперников. Собрались все они в Вышеграде, заняли свои места, и – говорит известный отрывок чешского эпоса –
Любуша постановляет свой приговор, а две девы собирают голоса народа. Любуша постановляет: «по закону вечно-живущих богов, братья должны владеть именьем вместе или разделить его поровну». Большинством голосов было решено, что они должны владеть вместе. Но в народе оказалась уже партия, стоявшая за первородство и крайне недовольная женским владычеством. «Поднялся лютый Хрудош от крутой Отавы, –
Оскорблённая таким протестом, Любуша, отказываясь от престола, предложила народу выбрать князя, но народ объявил, что он признает князем того, кого она сама выберет себе в мужья. Она выбрала Пржемысла, который, по словам хроники, «подчинил законам народ необузданный, укротил его властью и вместе с Любушею дал чехам права и законы». Женщина, таким образом, лишилась политической равноправности с мужчиной, как это было и в Польше, где, при выборе князя после баснословного Попела, народ положил выбрать того, кто первым переправится из-за оз. Гопла, кроме женщин. Водворение этой патриархальной привилегированности мужчин возбудило в женщинах сильное недовольство, как видно из приведённой выше легенды о Власте. Первоначальная русская история представляет нам типический образ Ольги, этой женщины, бывшей великим мужем своего века. Ольга, по летописи, обладает государственною мудростью, которая ставит её выше всех окружающих. Она правит государством, как князь, предводительствует войском, мстит древлянам за смерть своего мужа, покоряет их Киеву, путешествует в Грецию, покровительствует распространению христианства, ездит на охоты, ходит по стране, определяя дани и оброки, давая законы, наводя порядок. Её значение в истории русской культуры видно уже из одного того обстоятельства, что народ в течении нескольких веков сохранял благодарную память о ней, а в Пскове долго хранились сани, в которых ездила эта энергичная правительница. Ни один из князей не имел такой популярности и не жил так долго в народном предании, как Ольга.
«Деятельность Ольги – говорит Забелин, – представляете нам типический образ всей княжеской деятельности первого века. Ольга делает то же, что делали все первые князья, воевавшие и торговавшие с Цареградом, покорявшие соседние племена, уставлявшие уставы, оброки и дани. Все это было обычным княжеским делом в то время. Необычайно только то, что Ольга, женщина, совершает эти мужские и мужественные дела. Но казалось ли это необычайным для её современников? Мы полагаем, что общее убеждение находило деяния Ольги очень обыкновенными и естественными. В сущности, она не делает ничего такого, что могло бы противоречить её положению. В её деяниях ничего нет зазорного для её положения, как женщины вообще, как вдовы в особенности». Женщина в то время обладала многими правами, а матёрая вдова, т. е. вдовая, имевшая детей, была почти совершенно равноправна с мужчиной. Женщина владеет и управляет имением и семейством; жены князей принимают посланников и ведут переговоры; в договоре Игоря с греками в числе русских послов упоминаются и послы от жён; княгини владеют городами и имеют даже своё отдельное войско, содержащееся за их счёт; об этом свидетельствует сага об Олафе, а в одной из русских былин жена Владимира, княгиня Апраксеевна, даже соперничает с мужем в этом отношении и хочет набрать в свою дружину более храбрых и сильных богатырей; женщины, иногда по крайней мере, участвуют на вечах и имеют право самостоятельно вести процессы. Они выходят и на судебные поединки, причём, по обычаю, утверждённому псковской судной грамотой, если судебное поле будет присуждено «жонке с жонкою», то наёмного бойца не должно быть ни с которой стороны. За обиду женщины платилась большая вира, чем за обиду мужчин, а по древнечешскому и польскому праву, за изнасилование женщины, как за убийство, полагалась смертная казнь.
7
Кметы (также комиты, кмети, кмиты; др.-рус. къметь) – термин, широко распространённый в Средние века у славянских народов и имевший различные значения. Первоначально кметами назывались, по-видимому, свободные члены общины, племени. В древнерусских литературных памятниках («Слово о полку Игореве» и др.) кмет – лучший, опытный, искусный воин, витязь, дружинник. В феодальной Болгарии и Сербии кметы – сельские старосты; в Боснии и Чехии – иногда должностные лица, иногда отдельные категории крестьян; в Польше – зависимые крестьяне, имевшие полный надел; в Хорватии – редко вассалы, а обычно – зависимые крестьяне, в том числе и крепостные.