По возвращении нового рыцаря во дворец или в замок, дамы принимали его с изъявлениями радости и любви; они помогали ему снять доспехи и накидывали на его плечи богатую мантию на беличьем меху. (мантия была из красного сукна на горностаевом меху, если рыцарь был сыном короля или принца.). Потом отправлялись в пиршественный зал, где новый рыцарь занимал почетное место — рядом с теми, кто дал ему лобзание.
Таков был обряд посвящения в рыцари при дворах королей, принцев и грансеньоров в мирное время. Но во время войн рыцарское звание жаловалось среди лагеря, на поле битвы, пред победой или после, в проломе взятого приступом города.
Хотел государь удвоить силы своей армии, не увеличивая числа низших воинов, — он создавал рыцарей. Надо было переплыть реку в виду неприятеля, занять силой дефилей, преодолеть большую опасность, перед которой бледнели неустрашимейшие ветераны, — воины с добрым именем тотчас получали звание рыцаря. Шло ли дело о том, чтобы на усеянной железными остриями башне, защищенной неприступными скалами и глубокими оврагами, водрузить знамя, — снова провозглашались рыцари. И всякий раз, когда нуждались в смельчаках ввиду неминуемой опасности, или когда обыкновенные средства становились недостаточными, требуя усилий нечеловеческих, являлись охотники и производились в рыцари.[12]
В этих случаях весь обряд посвящения ограничивался тремя ударами мечом по плечу вновь посвящаемого, причем произносились следующие слова: «Во имя Отца, и Сына, и Св. Духа, и Св. Великомученика Георгия жалую тебя в рыцари». Затем следовало лобзание.
Такая дивная политика порождала целые фаланги героев. Каково же было могущественное влияние чести, когда одно звание рыцаря побуждало его превосходить себя самого, делало из человека существо сверхъестественное! С трудом можно верить чудесам, происходившим от этих магических повышений. Лишь только кончалась короткая церемония возведения в рыцари, как воин, спеша заслужить шпоры, бросался в самую чащу свалки. Часто пожалованный титул рыцаря бывал патентом смерти или славной раны. Но какова бы ни была судьба рыцаря, он постоянно думал, что сделал еще слишком мало, чтобы удостоиться этой чести; даже жертвуя жизнью, он полагал, что едва выплачивает долг отечеству и государю. Рыцари, посвящаемые таким образом, назывались рыцарями битвы, рыцарями приступа, рыцарями подкопа и пр., смотря по обстоятельствам, доставлявшим это звание.
Между подобного рода посвящениями, одно, по своей исключительности, заслуживает внимания. В 1429 г. английский полководец Суффольк, принужденный Жанной д'Арк снять осаду с Орлеана, заперся с своим многочисленным, испытанным в боях гарнизоном в городе Жаржо. Осажденный в свою очередь Жанной, он не сдается. Но французы, воспламененные ее присутствием, взбираются на укрепления Жаржо. Напрасно англичане мужественно сопротивляются! Они не могут удержать порыва противника, они оставляют укрепления, и каждая улица, каждая площадь становятся полем битвы, где является либо смерть, либо плен. Суффольк и сам увлечен. Не видя спасения, он решается с некоторыми храбрецами отступить и, сражаясь, старается занять форт, выстроенный на мосту, соединяющем город с правым берегом Луары. Но Вильгельм Реньо, оруженосец, овернский дворянин, заметив это движение, устремляется во главе нескольких французов по следам Суффолька, чтобы отрезать ему отступление. Суффольк силится остановить врага. Однако мечу Реньо ничто не может противиться. Один из братьев английского полководца уже убит, и самому ему грозит та же участь. Вдруг Суффольк кричит Реньо:
— Ты дворянин?
— Да, — отвечает воин.
— Ты рыцарь?
— Только оруженосец, — возражает Реньо.
— Ну так приблизься, я возведу тебя в звание, которого ты достоин: своей храбростью ты заслужил сегодня золотые шпоры.
Реньо скромно, но с достоинством, приближается, преклоняет колено, Суффольк ударяет его мечом но плечу, принимает предписанную уставом клятву, произносит обычную формулу и, подавая ему рукоятку того самого меча, которым совершил обряд посвящения, говорит:
— Встань! Теперь ты рыцарь, прими меня на выкуп: я твой пленник.
Так английский полководец избежал стыда сдаться простому оруженосцу.
Уже сказано, что сначала в рыцари возводились только дворяне, но случалось, что в чрезвычайных обстоятельствах или за необыкновенные заслуги, в это звание возводились и простолюдины. В таком случае только государь имел право жаловать в рыцари, и пожалованные, со дня посвящения, делались дворянами и пользовались всеми почестями и привилегиями рыцарского звания. Так, когда рыцарство Филиппа Прекрасного почти совершенно было уничтожено фламандцами, он сделал нечто вроде набора: всякий, имевший двух сыновей, должен был сдать одного в рыцари, а имевший трех вооружал двух. Фридрих Барбаросса за храбрость на самом поле битвы посвящал в рыцари простых воинов и даже крестьян. Авторы, приводящие эти случаи, оплакивают их, как падение рыцарства. Посвящаемые таким образом назывались рыцарями из милости (les chevaliers d'Accolis ou de Grace). Большое число рыцарей-трубадуров также вышло из простонародья и своими подвигами достигло этой чести.
Но было и такое звание, которого могло домогаться только одно высшее дворянство. Это звание знаменного рыцаря (le chevalier banneret). Так назывался тот, кто имел довольно вассалов для поднятия собственного знамени и для образования дружины на свое иждивение. На войне перед знаменными рыцарями несли квадратное знамя с изображением их герба и девиза, которое походило на церковную хоругвь или на инсигнии древних римлян.
Бывали еще знаменные оруженосцы (les ecuyers bannerets). Под их командой служили рыцари и даже знаменные рыцари. Это делалось по приказанию короля; но не смотря на это, они не имели ни одной рыцарской привилегии, точно также, как и все прочие оруженосцы. Шпоры у них были белые, а не золоченые, и их не титуловали messire, monseigneur и monsieur.
Рыцарское вооружение
Несколько объяснений о рыцарском вооружении будут нелишними в книге, на каждой странице которой встречается название того или другого оружия. Поэтому, прежде рассказа о подвигах рыцарских, мы опишем каждый род оружия и его назначение. Это описание необходимо, потому что вооружение чрезвычайно разнообразилось и значительная часть его уже вышла из употребления.
Шлем или каска (le heaume ou le casque). Шлем был довольно глубок, делался из железа или стали, к верху конусообразно суживался, имел набородник, к которому прикреплялось забрало, внизу — железный нагрудник (un haussecol); нагрудник отделялся от шлема и прикреплялся к нему металлическим воротничком. Забрало состояло из мелкой решетки; оно вдвигалось под козырек шлема и опускалось во время сражения. На каску надевался нашлемник; государи носили корону в виде нашлемника, а рыцари — другие украшения.
Шишак (l'armet ou bassinet). Шишак— это облегченный шлем, без забрала и без нагрудника; рыцарь брал его с собой и надевал, когда выходил из боя для отдыха. Шишак отличался от шлема весом, наружным видом и неподвижным наличником.
Гобиссон (le gaubisson). Рыцари носили поверх платья гобиссон, нечто вроде длинной фуфайки из простеганной тафты или кожи, набитой шерстью, паклей или волосом, чтобы ослабить удар. Это платье защищало от железных колец брони, которые без него могли бы войти в тело даже тогда, когда броня осталась бы не проколотой.
Панцирь, броня (le haubert ou cuirasse). Род кольчуги из стальных плотных колечек, которая покрывала рыцаря от шеи до бедер; к ней впоследствии прибавили рукава и наножники (le chausses) из колечек: стальная бляха на груди прикрывала броню; капюшон, также из колечек, висел на спине, им рыцарь накрывал голову, когда снимал каску. Впоследствии кольчугу заменили латами, нагрудниками, наручами и набедренниками, также железными. Все части этих доспехов были так скованы между собой, что не препятствовали свободным движениям, потому что сдвигались и раздвигались.