Глава 4
Аззи нравились ведьмы. Он относился к зловещим дамочкам как к этакому неисчерпаемому источнику развлечений, в котором уважающий себя демон всегда найдет себе партнершу на ночь. В те времена ведьмовские шабаши, и впрямь, выполняли роль чего-то вроде ночного клуба.
— Фрике! А ну-ка, принеси мне кусок мела! Да свечи не забудь!
Фрике поспешил в кладовку, где хранились все их магические причиндалы. Там он отыскал на полке все, что просил Аззи: свечи толщиной в мужскую руку и высотой едва ли не с самого Фрике. Он сунул подмышку пять штук — по одной на каждую вершину пентаграммы. Свечи были твердые как иссохшая человеческая плоть и слегка жирные на ощупь. Аззи сдвинул в сторону столик и снял плащ и жилет. Мускулы его вздулись под рукавами рубахи, когда он отволакивал в угол рыцарские доспехи.
— Вот зачем я держу здесь весь этот хлам? — буркнул он. — Давай сюда мел, Фрике — я сам начертаю фигуру.
Аззи нагнулся и начертал на каменном полу большую пятиконечную звезду. Огонь в камине бросал на его тело алый отсвет, отчего его сходство с лисой только усиливалось. Фрике даже показалось, что ноги Аззи вот-вот оденутся в рыжий мех, однако при всем своем возбуждении Аззи сохранял человеческий облик. Надо сказать, обучиться этому стоило ему больших усилий, ибо преображение в желаемый человеческий облик дается нелегко даже опытным демонам.
Фрике молча смотрел на то, как Аззи пишет мелом каббалистические знаки власти и зажигает свечи.
— Илит! — вскричал Аззи повелительным тоном, скрестил пальцы и преклонил колени. Фрике даже зажмурился от такого зрелища. — Явись ко мне, Илит!
На глазах у Фрике в центре пентаграммы возникло какое-то движение. Свечи разом испустили клубы разноцветного дыма. Пламя бешено затрепетало, заискрило и снова успокоилось.
— Илит! — повторил Аззи. Только в пентаграмме оказалась вовсе не она. Там стояла женщина, ни единой чертой не напоминавшая Илит, какой та запомнилась Аззи. Эта женщина была невысокая, коренастая, с рыжими волосами и крючковатым носом.
Она скрестила руки на груди и испепелила Аззи взглядом.
— Чего тебе надо? — злобно прошипела коротышка. — Я как раз возвращалась с шабаша, и тут — ловчее заклятие! Не застань ты меня врасплох, я бы отразила твои чары, тем более, так криво наложенные.
— Так ты не Илит? — только и нашелся что сказать Аззи.
— Меня зовут Милит, — отозвалась ведьма.
— Из Афин?
— Из Копенгагена!
— Я, конечно, жутко извиняюсь, — пробормотал Аззи. — Я пытался вызвать заклинанием Илит из Афин. Должно быть, в Сети Обмена Душ что-то сбоит.
Милит фыркнула, стерла один из намалеванных Аззи знаков и начертала на его месте другой.
— Вот ошибка в формуле! А теперь, если больше ничего…
— Я с радостью отправлю тебя обратно домой, — засуетился Аззи.
— Сама справлюсь, — хмыкнула Милит. — А то мало ли куда ты меня запулишь!
Она сделала пасс обеими руками и исчезла.
— Досада какая, — заметил Аззи.
— А я, — возразил Фрике, — вообще удивляюсь тому, что вам удалось хоть кого-то вызвать. Вот мой прошлый господин, уважаемый демон Тродеус, по субботам вообще не мог колдовать.
— Тебе не ведомо, почему?
— Должно быть, потому, что прежде, чем сделаться демоном, он был ребе-ортодоксом, — предположил Фрике.
Аззи повторил слова заклинания. В центре пентаграммы снова заклубился разноцветный дым, но на этот раз вместо некрасивой рыжей коротышки он соткался в стройную, миловидную темноволосую ведьму в короткой шелковой ночнушке.
— Илит! — воскликнул Аззи.
— Кто тут? — пробормотала ведьма, протирая глаза. — Аззи? Это, правда, ты? Дорогой мой, тебе стоило хотя бы предупредить. Я спала.
— Это что, одеяние для сна? — поинтересовался Аззи, откровенно любуясь тем, что просвечивало сквозь тонкую ткань нежно-розового цвета.
— Короткие ночнушки сейчас в моде в Византии, — отвечала Илит. — Не думаю, чтобы это веяние дошло до Европы. И не скоро дойдет, — она вышла из пентаграммы. — Очень приятно тебя видеть, Аззи, но мне нужно одеться.
— Я тебя и менее одетой видел, — заметил Аззи.
— Допустим, но сейчас не тот случай. И твой слуга-мужлан пялится на меня! Аззи, мне нужна одежда!
— Сейчас получишь. Эй, Фрике! — крикнул Аззи.
— Да, господин?
— Становись в пентаграмму!
— Господин, право же, я не…
— Не рассуждай. Просто повинуйся.
Фрике, ворча, прохромал в центр пентаграммы.
— Я посылаю тебя в Афины. Собери там охапку одежд этой госпожи — захвати, сколько сможешь. Я выдерну тебя через несколько минут.