Аззи иронично усмехнулся.
— Дружище! В этом нет ни малейшей нужды. Если ты не знаешь, я прибыл в Париж специально для того, чтобы отыскать тебя и рассказать, как замечательно работают сейчас твои вложения.
— Ха! — отозвался Рогнир тоном, который мог означать что угодно, но, скорее всего, выражал подчеркнутое недоверие.
— Ну же, Рогнир, в этом нет ровно никакой необходимости. Освободи меня, и мы поговорим как джентльмен с джентльменом.
— Ты не джентльмен, — возразил Рогнир. — Ты демон.
— А ты гном, — заметил Аззи. — Но ты понял, что я имею в виду?
— Мне нужны мои деньги.
— Похоже, ты забыл, что мы заключали сделку сроком на год, — сказал Аззи. — Время еще не вышло. Твои вложения в полном порядке. По истечении срока ты получишь свой капитал. С процентами.
— Я долго думал и решил, что мне не нравится такое помещение капитала. И вообще, сама концепция может причинить ужасный вред рабочему классу — вроде нас, гномов. Ты ведь знаешь, алмаз в мошне стоит двух, а то и трех на внешнем рынке, который вообще в любой момент может обанкротиться.
— Уговор дороже денег, — сказал Аззи. — И ты сам согласился ссудить мне свои сокровища сроком на год.
— Ну, а теперь передумал. Я хочу получить свое добро обратно.
— Я все равно не могу ничего сделать, пока сижу связанный.
— Но если мы освободим тебя, ты смастыришь какую-нибудь колдовскую хрень и улизнешь — и тогда плакали наши денежки.
Вообще-то, именно на такой исход Аззи и рассчитывал. Однако теперь стоило сменить тему разговора.
— Кстати, что еще за «ваши»? При чем здесь какие-то другие гномы?
— Они мои партнеры в этом предприятии, — ответил Рогнир. — Меня ты, может, и обвел бы вокруг пальца, но от всех нас тебе не уйти.
Вперед выступил другой гном. Он казался коротышкой даже по меркам подземных жителей, и борода его была белая-белая, кроме уголков рта, где она пожелтела от жевательного табака.
— Я Элгар, — представился он. — Ты задурил голову простаку Рогниру, но с нами этот номер у тебя не пройдет. Верни наши деньги сейчас же. Или…
— Я же сказал: я не могу ничего сделать со связанными руками. Даже высморкаться не могу.
— Зачем тебе сморкаться? — удивился Элгар. — У тебя из носа не течет.
— Это я фигурально, — вздохнул Аззи. — Я хотел сказать…
— Мы знаем, что ты хотел сказать, — перебил его Элгар. — Только с нами шутки плохи. И поскольку расплатиться ты, дружок, не можешь, у нас на тебя есть кой-какие планы.
— Я могу расплатиться, но не привязанный к стулу вот так! — Аззи победоносно улыбнулся. — Развяжите меня, чтобы я смог обратиться к своим фондам. Я вернусь и, могу поклясться, вы все будете довольны.
— Никуда ты не пойдешь, — отрезал Элгар. — Дай мы тебе хоть дюйм послабления, и ты одолеешь нас своим чертовым колдовством. Нет уж! Считаю до трех, чтобы ты вернул все, что задолжал Рогниру. Один, два, три. Нет денег? Тогда другой разговор.
— О чем это ты? — удивился Аззи. — Какой еще разговор?
— Сейчас увидишь.
— Что увижу?
Элгар повернулся к остальным.
— Ладно, парни, несите его к Работному Колесу.
Ни о чем подобном Аззи прежде не слышал. Впрочем, все шло к тому, что очень скоро ему предстояло узнать, что это такое. Множество крохотных мозолистых ручек оторвали стул с привязанным к нему Аззи от земли и понесли его вглубь пещеры.
Глава 11
Гномы с громкой песней уносили его все глубже, глубже, глубже в недра земли, огибая скальные коленца, перебираясь через каменные горбы, мастерски избегая тупиков и глубоких расселин, переходя вброд ледяные подземные ручьи. Тут царила такая темнота, что у Аззи заболели глаза от бесплодных попыток разглядеть хоть что-нибудь. Они шли и шли, заводили одну песню за другой (все до одной на языке, в котором Аззи не понимал ни словечка) и, наконец, вышли на более-менее открытое место, за которым виднелась подземная равнина.
— Где мы? — спросил Аззи, но его вопрос оставили без ответа. Мозолистые ручонки отвязали его от стула и тут же привязали к чему-то другому, защелкнув на руках наручники. Что это, Аззи не видел, но, судя по ощущениям, это было что-то вроде рамы из железа и дерева. Он попытался сделать шаг, и под ногами что-то подалось. Потребовалось несколько минут, чтобы он понял, что его привязали внутри большого, вроде мельничного, колеса. Ноги его оставались свободными, но руки крепко-накрепко удерживались наручниками на рукоятках, высовывавшихся откуда-то сбоку.
— Это, — объявил Рогнир, — наше работное колесо. Будешь идти внутри него, оно будет вращаться и через сложную систему передач приводить в движение наши станки в верхних мастерских.