Под землей царила приятная прохлада. Отсутствие солнечного света не мешало Аззи отчетливо видеть все, что происходило вокруг. Под землей было даже уютно. Ближе к поверхности земли копошились кроты и землеройки; ниже ползали другие твари.
И, наконец, Аззи оказался в большой подземной пещере. Она неярко освещалась фосфоресцирующими камнями, а в дальнем ее конце Аззи разглядел одного-единственного гнома североевропейской породы в аккуратном зеленом костюмчике и башмачках из гекконовой кожи; на голове его красовалась шапочка благородного мышиного цвета.
— Приветствую тебя, гном, — произнес Аззи, выпрямившись настолько, насколько позволяли ему каменные своды пещеры. Впрочем, даже так он нависал над гномом достаточно угрожающе.
— Привет и тебе, демон, — отозвался гном без особой радости. — Решил прогуляться, да?
— Можно сказать и так, — согласился Аззи. — А ты чем тут занят?
— Дык, это… проходил мимо, — буркнул гном. — Держу путь к семье на Антибы.
— Правда? — усомнился Аззи.
— Правда, правда.
— Тогда что же ты здесь копаешь?
— Я? Копаю? Да ничего особенного.
— А что ты тогда делаешь с киркой в руке?
Гном опустил взгляд и, казалось, испытал искреннее удивление тому факту, что в руке у него, действительно, оказалась кирка.
— Дык, это… дорогу прибираю.
Он даже попытался отгрести в сторону несколько камней, но, поскольку кирка для этих целей приспособлена довольно плохо, результат вышел так себе.
— Прибираешь? — переспросил Аззи. — За кого ты меня принимаешь, а, болван? И вообще, кто ты такой?
— Я Рогнир из Упсальских Рольфингов. Может, тебе это и кажется глупым, но прибирать дорогу у гномов в крови: мы вообще не любим беспорядка.
— Честно говоря, — признался Аззи, — сдается мне, ты несешь какую-то околесицу.
— Это потому, что я нервничаю, — объяснил Рогнир. — А так я обычно разговариваю очень даже рассудительно.
— Так и говори рассудительно, — посоветовал ему Аззи. — Расслабься, я не причиню тебе вреда.
Гном кивнул, хотя и не слишком убежденно. Демонам он не доверял, и его вряд ли можно было в этом упрекнуть. Отношения между обитателями царства духов довольно сложные, и смертные не имеют об этом почти никакого представления, ибо много всякого произошло с тех пор, как об этом рассказывали Гомер или Виргилий. А между гномами и демонами они были напряженными всегда — в основном, из-за территориальных споров. Демоны всегда претендовали на подземный мир, несмотря даже на то, что произошли когда-то от падших ангелов. Им нравились подземные ходы, глубокие пещеры, подземные трясины и провалы, каверны и спуски, так замечательно гармонировавшие с их, демонов, лирической, немного мрачноватой натурой. Однако же на подземный мир претендуют и гномы, считающие его своей исконной родиной, ибо ведут свой род от тех, кто порожден хаотичной пляской языков Изначального Огня. С этим они, конечно, преувеличивают: происхождение гномов не лишено интереса, но к нашему сюжету отношения не имеет. Важно то, что гномы изобретательны и склонны к фантазиям, которых потом придерживаются со всем присущим им упорством. Как следствие гномы настаивают на полной свободе передвижений по подземному царству — совсем не так, как демоны. Они предпочитают владеть территорией. Демонам нравится бродить в одиночестве, чтобы другие существа не попадались им под ноги. Иное дело гномы: они маршируют целыми отрядами, топорща усики, держа лопаты и кирки наготове, раз-два, и с песней (они обожают петь хором), проходя порой прямо сквозь сборища демонов, которые частенько собираются обсудить важные вопросы. Собрания такие редко привлекают к себе внимание власть предержащих. Но даже так, демоны терпеть не могут, когда им мешают, а гномы обладают редкой способностью оказываться в неудачное время в неудачном месте — скажем, наткнуться на демона, присевшего на базальтовую плиту в глубоком раздумье, как мы можем увидеть на скульптурных изваяниях Собора Парижской Богоматери. Демонам кажется, что гномы одолевают их численностью, а войны начинались и по куда меньшему поводу.
— Полагаю, — заметил Аззи, — наши племена сейчас не находятся в состоянии войны. Так или иначе, я здесь ради одной вещицы, каковая не должна представлять для тебя интереса, ибо это не драгоценный камень.
— И что именно ты ищешь? — поинтересовался Рогнир.