Все торопливо вымыли руки и причесались – так велела им Антея – и отправились наверх к «бедному учёному джентльмену», чтобы обратиться к нему «за помощью».
Глава третья
Прошлое
Обед учёного джентльмена совсем остыл. Баранья отбивная лежала на тарелке словно тёмный остров среди озера из побелевшего застывшего жира и выглядела ужас как неаппетитно. Это было первое, что ребята увидели, войдя в комнату после того, как они трижды постучали и никто им так и не ответил.
Они потихонечку повернули дверную ручку и на цыпочках вошли в комнату. Баранья котлета лежала на кончике стола, заваленного странного вида камнями, какими-то фигурками и книгами. К стенам комнаты были прибиты застеклённые полки, заполненные непонятными мелкими предметами.
«Бедный учёный джентльмен» сидел за письменным столом возле окна, разглядывая нечто, зажатое маленьким пинцетом. В одном глазу у него помещалось круглое стекло, вроде тех, что бывают у часовщиков. Был он худой, высокий, его большие узкие ботинки торчали из-под стола. Он не услышал, как открылась дверь, и ребята остановились в дверном проёме в некоторой нерешительности. Наконец Роберт отважился закрыть за собой дверь, и они все разом попятились.
В комнате за дверью обнаружился огромный саркофаг, такой, в который заключают египетские мумии. Он был покрашен зелёной, красной, жёлтой и чёрной краской. И изображённое на нём лицо, как им показалось, уставилось на них очень сердитым взглядом. Вы, наверное, видели такие мумии в музее? Так или иначе, вряд ли можно рассчитывать встретить нечто подобное в маленькой комнате под чердаком в Лондоне, когда к тому же странное лицо глядит на вас, точно спрашивает: «Зачем это вы сюда явились?» У всех разом вырвалось изумлённое «ой!», и ботинки их застучали по полу, когда они в страхе отпрянули от мумии. Учёный джентльмен вынул круглое стекло из глаза.
– Простите? – сказал он мягким, приятным голосом.
– Это мы должны просить прощения, – отозвался Сирил. – Простите, что оторвали вас от работы.
– Проходите, – пригласил их джентльмен, поднимаясь из-за стола. – Рад вас видеть. Присаживайтесь. Минуточку, я сейчас сниму со стула папирусы.
Он освободил стул и по-доброму посмотрел на них, надев большие круглые очки.
– Он, похоже, не догадывается, сколько нас, – прошептал Сирил.
– Тихо! – одёрнула его Антея. – Неприлично шептаться. Ты лучше скажи ему, зачем мы пришли.
– Нам жаль, что мы помешали вам, – сказал Сирил. – Мы, честное слово, три раза постучали, но вы не отозвались. Поэтому мы и вошли. Мы догадывались, что вы дома, потому что вы чихнули, когда мы ждали под дверью.
– Да ничего, ничего, – успокоил их джентльмен. – Вы садитесь. – Он освободил ещё три стула, поместив то, что на них лежало, прямо на полу.
На первом стуле были вроде бы как кирпичи, со следами лапок маленьких-маленьких птичек, которые, казалось, пока ещё не успели просохнуть. Следы располагались аккуратненько по линеечке. На другом оказались какие-то крупные белые бусины, а на третьем – кипа пыльных бумаг.
Ребята расселись по стульям.
– Мы знаем, что вы очень-очень учёный человек, – начал Сирил. – Пожалуйста, помогите нам прочесть письмена на нашем Амулете, потому что они написаны не на греческом, и не на латыни, и не на иврите, и не на одном из знакомых нам языков.
– Уже перечисленные вами три языка могут послужить основанием для весьма широкой образованности, – мягко отозвался джентльмен.
– О! – воскликнул Сирил, покраснев. – Мы просто-напросто знаем, как они выглядят. Ну, кроме латыни. Да и в ней я застрял на записках Юлия Цезаря.
Джентльмен снял очки и засмеялся.
– Конечно! – воскликнул он. – Как я раньше не сообразил! Вы ведь дети, которые живут там, в нижних комнатах. Так что? Вы нашли что-то, что вам показалось древностью, и вы приобрели это и решили мне показать? Покажите, покажите, интересно поглядеть.
– Мы только хотели, чтобы вы помогли нам прочесть слова, которые на нём написаны, – робко вставила Антея.
– Ага, – сказал джентльмен, видимо, вспомнив игры своего далёкого детства. – Вы, значит, играете в какую-то игру, да? Ну, так что же?
Антея протянула ему Амулет. Он взял его скорее из вежливости, чем из интереса. Но бросив на него взгляд, он как-то напрягся, как пойнтер[1], когда он видит куропатку.
– Простите, – сказал он изменившимся голосом и подошёл к окну. Он пристально глядел на него, поворачивая в руках так и этак, потом снял очки, снова вдел круглое стекло в правый глаз и посмотрел на Амулет через него. Все молча ждали. Наконец учёный джентльмен глубоко втянул в себя воздух.