Глава 10
***
Профессор Старостин в своё время тоже выделил Романа Чернова из нескольких потоков студентов по довольно любопытным критериям. Во-первых, парень с загадочным и тёмным, как его глаза, прошлым не боялся грозного преподавателя: ни секунды, ни капельки. Во-вторых, демонстрировал зрелый ум и энциклопедические познания, уложенные в стройную, целостную систему. Нынче мало кто из взрослых может похвастать подобным, не говоря о молодёжи.
С тем, что система Романа сугубо для личного пользования, и совершенно не прозрачна для посторонних, Геннадий Николаевич столкнулся очень быстро. Это раздражало, но система выдавала отличные результаты. С первых шагов в студенческом научном обществе, и по сей день. Профессор не терял надежды когда-нибудь разъяснить для себя этот «чёрный ящик». Студент, а позже аспирант, старательно и умело держал дистанцию.
Наливая в большой эмалированный чайник воду из-под крана, зажигая газ, профессор попытался сформулировать точнее: что именно в тексте диссертации могло восприниматься как намёк на «тузов в рукаве». Не преуспел, и это злило. Начал вхолостую, в очередной раз, перебирать в уме факты и домыслы, наблюдения и слухи, связанные с ходячей загадкой по имени Роман Константинович Чернов.
Шестьдесят пятого года рождения. В восемьдесят восьмом поступил на истфак МГУ. Археологию, как специализацию, выбрал сразу, без колебаний. На фоне сокурсников выглядел очень целеустремлённым и взрослым: больше по повадкам, чем по внешности, которая и к концу аспирантуры не сильно-то изменилась.
Не делал секрета из того, что воевал в «горячих точках». О подробностях молчал, ссылаясь на подписку. Спецназ? Да, этого шила в мешке не утаишь. Однажды профессор, смолоду не дурак помахать кулаками, наблюдал, как Роман раскидал пьяную драку. Впечатлило.
Ходили упорные слухи, что Чернов из «конторы». Той, которая «глубокого бурения». Или другой, про которую эмигрант-перебежчик написал занимательную книжку «Аквариум». Подобно большинству интеллигентов своего поколения, профессор не любил и опасался «конторских», но... Многое говорило «за», но многое не вписывалось в представления о типичном человеке спецслужб. Слишком аристократичен, слишком заметен в любой толпе: внешностью, манерами, речью. Аполитичен до полного безразличия, что говорят в новостях, чья власть в стране. Но даже если Роман оттуда, откуда многие думают, и до сих пор носит «корочку» в кармане, минувшие восемь лет наглядно показали: в Университет он пришёл именно учиться, а не «стучать». Возможно, часть подготовки будущего разведчика? «Долго, сложно, однако кто их разберёт...»
Геннадий Николаевич вздохнул и успокоился. Да, временами загадочность Романа доводила его до белого каления. Но когда изо дня в день, всю жизнь, неспешно роешься в пыли веков, это накладывает отпечаток на характер, независимо от природного темперамента. Археологи, по большому счёту, очень терпеливые и спокойные люди. Профессор привык относиться к загадкам с почтением. Раскапывать их медленно и обстоятельно, словно курган или городище. «Как бы тебе ни хотелось приехать на бульдозере, берёшь совочек, кисточку и снимаешь в день по сантиметру. В частности потому, что раскопать тот же объект второй раз невозможно».
- Геннадий Николаевич?
За песней закипающего чайника профессор не расслышал лёгких шагов по коридору. Вздрогнул, отвлекаясь от созерцания жухлой тополиной листвы за окном.
- Бери свою кружку, доставай сладости. Сам знаешь где. А я пока чай заварю. Мне на днях прислали очень интересный улун. Сейчас попробуем, - подчёркнуто формальное обращение профессора к аспиранту, на «вы», осталось в кабинете.
- Любите вы эксперименты, Геннадий Николаевич! - улыбнулся Рома Чернов, давно вхожий в гостеприимный дом Старостиных. Достал из сушилки высокую чёрную кружку, из колонки - корзиночку с печеньем. Печенье было домашнее, замысловатое на вид. - И дочка в папу. Ириска пекла?
- Да. Я проверял: съедобно. Это всё, что осталось после проверки от двух противней. Вообще, отравителей в нашем роду нет.
Привычка профессора шутить, будто на полном серьёзе, сбивала с толку многих его знакомых, а робких студентов особенно. Роман понимал и ценил своеобразный профессорский юмор. Дегустировал печеньку:
- Удачный эксперимент! Надеюсь, улун не подкачает.