- Худо?
- А... Нет, просто задремал, сон поганый увидел, - Роман откашлялся, прочищая осипшее горло. - Всё в порядке, Геннадий, Николаевич. Извините, что отвлёк. Но с чего переполох-то? Я вроде не орал.
- Зато физиономия перекосилась, хоть «скорую» вызывай.
- Прошу прощения. Просто дурной сон.
«Хвостисты», которые сидели тут же и готовились к ответам, весело загоготали. Смешно: кому-то прямо в аудитории приснился кошмар. Да ещё преподу, пусть молодому...
- Роман Константиныч, может, вам лучше домой?
- Устами балбесов глаголет истина, - кивнул Старостин. - Иди-ка ты, правда, Ром. А то ещё помрёшь мне тут. Во цвете лет, без пяти минут кандидатом.
Роман фыркнул:
- Не дождётесь! - украдкой смахнул пот со лба. - Кстати, вон у того двоечника - шпоры. А у того - тетрадь под партой, и ладно бы, своя, почерки разные.
- Сейчас разберёмся. Иди уже отсюда, баба Яга в тылу врага. Жду завтра к пяти. До встречи.
- До свидания. Я сейчас к Михал Семёнычу. Хочу сегодня-завтра все фото допечатать. Всё в порядке, правда.
Голос, в самом деле, уже бодрый и звучный. Лицо бледновато, так на нём никогда румянец не играл, и это выглядит естественным.
- Как знаешь. Доберёшься, передавай привет.
Аспирант покинул аудиторию с обычной для него стремительностью. Провожая его взглядом, профессор подумал: «Ладно, мало ли какие гадости могут сниться человеку перед защитой? Да что там, сниться! Некоторые наяву, входя в лифт, проездной показывают!»
Ромига лёгким, пружинистым шагом летел по коридору к преподавательской, где оставил кое-какие вещи. Движение было в радость и необходимо ему сейчас, как глоток воды в жаркий день.
Нав вспомнил, когда впервые замаячила перед ним та светящаяся паутинка. В богатой приключениями жизни эпизод был, как он привык думать, не самый опасный, но неприятный, до крайности. Влипли они тогда на пару с другим навом. А если допустить абсурдную мысль, что Ромиге привиделась правда, могли влипнуть гораздо хуже.
Ромига и хотел, и боялся, и чувствовал, что пока не готов разъяснить полностью, что тогда произошло. Но факт: именно с тех пор паутинка накрепко к нему прилипла. Преследовала. Хотя и вреда с неё никакого, кроме неприятной памяти тела. А сама-то она обычно предвещала удачу. «Вот на Печоре, например, очень часто». Нав нырнул в экспедиционные воспоминания с особой охотой, чтобы перебить другие.
Снова в пути. Вода в небе, вода в воздухе, вода под ногами. Каждая ложбинка превратилась в озеро или ручей, каждый ручей - в серьёзную преграду, которую не вдруг сообразишь, как форсировать. Они уже высматривали место для стоянки, когда очередной мутный поток, ярдов пятнадцати шириной, преградил дорогу. На том берегу виднелась удобная, как на заказ, полянка, на этом - сплошные буераки с буреломом, палатку поставить негде. Да и мокнуть на переправе лучше в конце ходового дня, чем в начале.
Анга снял рюкзак, сходил на разведку вверх и вниз по течению. Нашёл более-менее удобный брод, проверил. Вернулся за вещами. Осторожно ступая по неверному дну, переправился на тот берег. В самом глубоком месте вода доходила ему до середины бёдер. Вторым переправился Зворга. Фарид Хамзи с тоской смотрел на водовороты вокруг длинных навских ног. Тихо сказал Ромиге:
- Меня тут снесёт. Сразу.
- Не снесёт. Я сейчас перейду, брошу рюкзак и вернусь за тобой. Перетащу на спине. В отличие от шасов, навы бывают не только вьючные, но даже верховые, - он подмигнул компаньону.
Шас недовольно поджал губы в ответ на шуточку, но Ромига не обратил внимания. Спешил закончить этот утомительный даже для него ходовой день. Мутная вода забурлила вокруг ног, норовя вымыть из-под них опору или просто так столкнуть, да не на того напала...
Дурное предчувствие заставило Ромигу обернуться в паре шагов от берега. Двадцатью ярдами ниже по течению Фарид падал в реку с бревна. Толстый еловый ствол с полуоблезлой корой и торчащими во все стороны обломками сучьев, видимо, показался шасу достаточно надёжным мостиком. В сухую погоду оно бы так и было. Но сейчас древесина стала, как намыленная. Шмат мокрой коры выскользнул из-под ноги. Ветка, за которую шас уцепился, лопнула с треском. Съехавший набок рюкзак окончательно лишил равновесия. Фарид нелепо растопырился в падении и ухнул в воду. Вынырнул, даже уцепился за ветки ели-предательницы, но Ромига видел, что сил выбраться обратно Фариду не хватит. А десятью ярдами ниже по течению река с рёвом уходила под длинный завал. «Затянет, и я-то, не факт, что сам вылезу. Шасу - верная смерть».