Комиссару он о своих «успехах» докладывал раз в год-полтора. Сантьяга выслушивал с интересом, хвалил за упорство и усердие, но от комментариев воздерживался. Мол, ваши чувства и ощущения, Ромига, к делу не пришьёшь. Никто, кроме вас, с ними всё равно не разберётся. Вот принесёте конкретные, зримые результаты, тогда и будем обсуждать.
По сути, наву и сейчас нечего было предъявить Сантьяге, кроме своих ощущений. Вроде бы уловил: чел вплетает в свою работу нечто от магии мира. Однако фактов, доказательств, что старый фотограф и печатник Семёныч - геомант, Ромига пока не наскрёб. Слабенький маг-самоучка, виртуоз в своём ремесле, оригинал со странными закидонами - да. Но геомант ли? Всё, что Семёныч делал на глазах Ромиги, было настолько тонко... Нав даже усомнился, не принял ли он желаемое за действительное? «Надо наблюдать, проверять и перепроверять. Осторожно, без спешки, в естественной среде обитания».
«А ещё я там начал что-то строить сам. Чувство времени и места проснулось во время уборки в лаборатории. А как властно оно дало знать о себе, ведя батарейку в руке к единственно верной точке: между танцовщицей и птичьим черепом... Начал, точно! И продолжаю весь вечер, ночь, утро. Так долго и сильно меня никогда не вело, это беспокоит».
Ромига ещё раз внимательно прислушался к себе: «Беспокоит, да. Однако ощущение - то самое, знакомое, и я очень рад, что оно пробудилось после долгого перерыва. Хочу идти дальше. Не вижу причин останавливаться. «Паутинка» пугает, но не вредит. Память, воскрешая в мельчайших подробностях тогдашнее состояние духа и тела, подкидывает материал для сравнения с тем, что творится со мной сейчас. Да и фактики всплывают презабавные!»
Например, Ромига понял, кого при случае порасспросит о загадочной Люде, возлюбленной Семёныча. И был почти уверен: таинственная незнакомка окажется фатой Людмилой, сестрой Милонегиного мужа. Брат и сестра погибли в дерзкой авантюре зелёных лет через пять после Вторжения. Милонега тоже была замешана, но отделалась изгнанием из Города. «Для начала, сегодня же, я поищу подробности той истории в нашем архиве. Всё равно ночевать буду в Цитадели. А потом как-нибудь выкрою денёк, смотаюсь к Миле. Задам пару-тройку вопросов. Исподволь, совмещая полезное с приятным». Нав мечтательно улыбнулся, подумав о давней подруженьке, и до времени выкинул её из головы.
«Паутинка», обвал воспоминаний, ощущение, что Ромигу ведёт - или несёт мощным попутным ветром. Азарт, уверенность, будто вот-вот сложится интересная, очень важная головоломка... «А ничего опасного я в ситуации пока не вижу. Ну, кроме наличия в ней чела. Старик настроен доброжелательно, я ему очень любопытен. Однако Тьму во мне дед чует и боится, животным страхом. Может чего-нибудь наворотить: не со зла - с перепуга, сдуру. Но он острожный. Колдует, похоже, только в своём ремесле. Иначе бы давно засветился в Тайном Городе не как геомант - как маг... А хорошо бы, мы сегодня всё-таки добрались до чего-то конкретного. Чтобы уже пойти с докладом к Сантьяге!»
***
Высокий молодой мужчина, на вид, слишком богатый и холёный для поездок в московском метро, встал со скамейки. Сорвался с места почти бегом, хлопнул ладонью по колонне, так же целеустремлённо вернулся обратно. Раскрыл кейс, достал оттуда красивую кожаную папку-скоросшиватель. Быстро пролистал, вырвал из середины лист, скомкал в шар и бросил на пол, точно посередине платформы.
Уборщица, которая дважды или трижды проползала с полотёром мимо замершего в раздумьях, серьёзного и трезвого на вид парня, теперь в немом обалдении наблюдала за его выкрутасами. Только собралась с мыслями, открыла рот, сказать, всё, что думает... Ромига посмотрел ей в глаза, подмигнул, отвесил поклон - вроде тех, которые показывают в кино про мушкетёров - подхватил кейс и лёгким, пружинистым шагом направился к выходу.
- Эээ... Молодой человек! Вы! - но этот псих даже не обернулся.
Женщина подобрала скомканную бумажку, развернула, разгладила и некоторое время чуть не по складам перечитывала научную тягомоть. Покрутила пальцем у виска, выматерилась себе под нос и продолжила работу.
***
Утром того же дня Семёныч проснулся на рассвете. Светало в конце сентября уже не как летом, а для «совы» всё равно рано. Но раз уж сна ни в одном глазу, старик встал: просто так валяться в постели не приучен. Да и что бы не заняться делами с утра пораньше? Самочувствие отличное, настроение бодрое, лишь слегка на взводе. Мысли вертелись вокруг ассистента и вчерашней ворожбы: «Не поспешил ли я?»