Выбрать главу

Страуб Питер

История с приведениями

Питер СТРАУБ

ИСТОРИЯ С ПРИВИДЕНИЯМИ

Это ущелье - лишь один из выходов той бездны темноты, что лежит у нас под ногами.

Натаниэль Готорн "Мраморный фавн"

Духи всегда голодны.

Р.Д. Джеймсон

ПРОЛОГ

ПУТЬ НА ЮГ

Глава 1

Что самое плохое ты сделал в жизни?

Я не хочу говорить об этом, но я расскажу тебе о самом плохом, что со мной случилось.., о самом ужасном...

Глава 2

Он боялся, что при попытке перевезти девочку через канадскую границу возникнут проблемы, и поэтому ехал на юг, объезжая большие города и выбирая безымянные дороги, идущие словно через другую страну, - и сама эта поездка была как другая страна. Это одновременно успокаивало и подстегивало его, и в первый день он гнал машину двадцать часов подряд. Ели они в "Макдональдсах" и придорожных забегаловках: когда он чувствовал голод, он сворачивал на шоссе, и всякий раз поблизости обнаруживалась закусочная. Там он будил девочку, и они вгрызались в свои гамбургеры или сосиски; девочка не говорила ничего, кроме того, что она хочет съесть. Большую часть времени она спала. В первую ночь мужчина вспомнил о лампочках, подсвечивающих его номера, и хотя на темной проселочной дороге это было не обязательно, выкрутил лампочки и забросил их в поле. Потом он зачерпнул горсть грязи и замазал номера. Вытирая руки о штаны, он вернулся к дверце машины и открыл ее. Девочка спала, вытянувшись в кресле, с плотно закрытым ртом. Она выглядела спокойной. Он до сих пор не знал, что ему с ней делать.

В Западной Вирджинии он вскинул голову и понял, что заснул за рулем. Нужно остановиться и вздремнуть. Он <выехал на шоссе у Кларксберга и ехал, пока не увидел красневшую на фоне неба вывеску с белой надписью "Пайонир-Вилледж". Он держал глаза открытыми с большим трудом. В голове всё смешалось, на глаза наворачивались слёзы, и скоро он начал бы плакать. Доехав до стоянки, он нашел самый дальний угол у изгороди. За ним возвышалась кирпичная фабрика игрушек, ее двор был загроможден гигантскими пластиковыми цыплятами и телятами. В центре возвышался громадный синий бык. Цыплята были непокрашены и мертвенно белели. Стоянка была почти пуста. За рядом машин виднелись низкие песочного цвета здания - торговый центр.

- Посмотрим на цыплят? - предложила девочка.

Он покачают головой.

- Не надо выходить из машины. Давай спать.

Он запер двери и закрыл окна. Под выжидающим взглядом девочки он нагнулся и вытащил из-под сиденья моток веревки.

- Подними-ка руки.

Улыбаясь, она приподняла свои руки, сжав их в кулаки. Он связал их и дважды обмотал веревкой запястья, завязав на узел, потом сделал то же с ее ногами. Увидев, что осталось еще немного, он придвинул ее и примотал к себе остатком веревки. Только после этого он устало вытянулся на переднем сиденье.

Она лежала рядом, прижимаясь головой к его груди. Дышала она ровно и спокойно, будто ничего другого и не ожидала. Часы на панели говорили, что уже полшестого; стало холодать. Он вытянул ноги и положил голову на куртку. Шум машин не помешал ему уснуть.

Проснулся он внезапно, мокрый от пота, чувствуя сухой запах волос девочки. Уже стемнело - должно быть, он проспал несколько часов. Их не нашли - у торгового центра в Кларксберге, Западная Вирджиния - его и маленькую девочку, привязанную к нему. Подумать только! Он застонал, перевернулся на бок и разбудил ее. Она тоже сразу проснулась, подняла голову и оглядела его. В ее глазах не было страха, только любопытство. Он быстро распутал узлы и смотал веревку; когда он сел, шея ныла.

- Хочешь в туалет? - спросил он.

- А куда?

- За машину.

- Прямо тут? На стоянке?

- Именно.

Он опять подумал, что она улыбается. Он вгляделся в ее маленькое личико под черными волосами.

- Ты отпустишь меня?

- Я буду держать тебя за руку.

- А подглядывать не будешь? - она в первый раз проявила беспокойство.

Он помотал головой.

Она взялась за ручку дверцы, но он опять покачал головой и крепко взял ее за руку.

- С моей стороны, - сказал он, открывая свою дверцу и вылезая вместе с девочкой. Она заерзала по сиденью к выходу - маленькая девочка лет шести или семи, с короткими черными волосами, в розовом платьице и синих сандаликах на голых ногах. Теперь сандалики слетели, и она осторожно, по-девчачьи, попробовала траву босой пяткой.

Он подвел ее к ограде фабрики. Девочка огляделась.

- Ты обещал. Не подглядывай.

- Не буду.

И какой-то момент он не смотрел, глядя на гротескных пластиковых зверей. Потом он почувствовал прикосновение ткани и поглядел вниз. Она сидела, задрав платье, и тоже смотрела на зверей. Он подождал, пока она закончит, и поднял ее. Она стояла и ждала, что будет дальше.

- Какие у тебя планы? - спросила она.

Он усмехнулся, вопрос прямо для вечеринки!

- Никаких.

- А куда мы едем? Ты везешь меня куда-нибудь?

Он открыл дверцу и ждал, пока она влезет в машину.

- Куда-нибудь. Конечно, куда-нибудь я тебя везу.

- А куда?

- Увидим, когда приедем.

Он снова ехал всю ночь, и девочка снова все это время спала, просыпаясь лишь затем, чтобы поглядеть в окно (она спала сидя, похожая на куклу в своем розовом платье) и задать странный вопрос.

- Ты полицейский? - спросила она как-то и потом, поглядев на дорожный знак: - Что такое Колумбия?

- Город.

- Как Нью-Йорк?

- Да.

- И Кларксберг?

Он кивнул.

- Мы все время будем спать в машине?

- Не все.

- А можно включить радио?

Он разрешил, и она нагнулась и повернула ручку. В машину ворвались перебивающие друг друга голоса. Она переключила канал - та же какофония.

- Покрути настройку, - посоветовал он.

Она стала с сосредоточенным видом снова крутить ручку, пока не наткнулась на четкий сигнал. Долли Партон.

- Это мне нравится, - сообщила она.

Так они часами и ехали на юг под аккомпанемент кантри: станции возникали и пропадали; диск-жокеи выкрикивали имена и названия; спонсоры предлагали страховку, мыло, зубную пасту, мазь от прыщей, пепси-колу, похоронные услуги, бензин, алюминиевую посуду, шампунь от перхоти, но музыка была одна и та же нескончаемый, тягучий эпос, где женщины выходят замуж за шоферов, которые мало получают, а после работы пропадают в баре, но они все равно не разводятся, а только жалуются и беспокоятся за детей. Иногда у них не заводилась машина, или взрывался телевизор, или их выкидывали из бара на улицу, вывернув карманы. Каждая фраза и каждая нота этих песен были банальны, но девочка слушала с довольным видом, засыпая с Уилли Нельсоном и просыпаясь с Лореттой Линн, а мужчина все гнал машину, обалдев от этой нескончаемой мыльной оперы Америки.

Как-то он спросил ее:

- Ты слышала о человеке по имени Эдвард Вандерли?

Она не ответила.

- Слышала? - он повторил вопрос.

- А кто это?

- Мой дядя, - сказал он, и девочка улыбнулась.

- А про человека по имени Сирс Джеймс?

Она покачала головой, так же улыбаясь.

- А про Рики Готорна?

Она снова покачала головой. Продолжать было незачем. Он не знал, о чем еще ее спрашивать. Может, она действительно никогда не слышала этих имен. Конечно же, не слышала.

В Южной Каролине ему показалось, что за ними следует патруль: полицейская машина ехала в двадцати ярдах от него. Он видел, как полисмен говорит что-то по радио; он тут же прибавил скорость и сменил полосу, но машина не отставала. Он почувствовал стук сердца и видел уже, как они нагоняют его, прижимают к обочине, останавливают. Потом начнутся вопросы. Было около шести, шоссе забито. Зачем он только поехал сюда от Чарлстона? Вокруг простиралась унылая местность с убогими домиками и гаражами. Он не помнил номера шоссе. Старый грузовик, за которым он ехал, обдал его сизым выхлопом из похожей на каминную выхлопной трубы. Он чувствовал себя беззащитным. Вот сейчас полиция прижмет его к обочине, и девочка закричит, пронзительно и громко: "Он заставил меня ехать с ним, он связывал меня, когда спал!" Патрульный медленно выйдет из машины и подойдет к нему.