После обеда наконец добрались до музея. Вообще-то, мы с Ванькой уже его видели, но войдя внутрь застыли с открытыми ртами, так же, как и Настя. Сказать, что главная зала впечатляет — это не сказать ничего. Она удивляет, ошарашивает и подавляет. Правда, подавляет ровно до тех пор, пока кто-нибудь знающий не признается, что все это великолепие ненастоящее. Картины и гобелены — не более, чем искусные копии, позолота фальшивая, а застывшие во времени люди — восковые. Одетые в наряды разных эпох они делают вид, что разводят огонь в камине, пируют за исполинским столом, вышивают в темном уголочке. Все это снабжено аккуратными этикетками с надписями на немецком и английском.
Пока мы стояли, разинув рты, появился призрак.
- Э-э, ребята, если вы будете так отвлекаться на каждую историческую хламину, камень вам не найти.
- Сам ты хламина, - не отвлекаясь от разглядывания гобелена с охотничьим сюжетом, отозвалась я. - Мы все равно еще ничего не ищем, можем и поглазеть.
Ребята наверняка меня бы поддержали, если бы не были так заняты. Ванька завис у доспехов — магнитом его туда тянет, что ли? Настя украдкой щупала ткань на платье «вышивальщицы».
Глядя на все это, Марк видимо решил, что толку от нас действительно будет мало, пока все не посмотрим, и предпринял попытку ускорить процесс:
- Настя, хочешь я покажу тебе комнату, где хранятся наряды?
Настенька засияла, как снег на солнце, а мы с Ванькой схватились за головы.
- Ты, экскурсовод призрачный, ты хоть понимаешь, что наделал?
Судя по его недоуменному виду — нет.
- Она же теперь потеряна для общества. Пока все не пересмотрит и не перемерит, на внешние раздражители реагировать не будет.
Настя за это время успела переварить свалившееся на нее счастье и была готова идти за призраком хоть на край света.
- Марк, а их можно будет потрогать?
- И померить тоже, - убитым голосом пообещал призрак. - Пойдем.
Перед тем, как выйти из залы, он обратился к нам с Ванькой:
- Вы-то, хоть, ничего мерить не будете?
Ванька загадочно промолчал, а я ответила:
- Платья точно не будем, но за доспехи не ручаюсь. Иди уж. Мы найдем, чем заняться.
И нашли-таки. Мы буквально до хрипоты спорили об уместности благ цивилизации в древнем замке и о том, надо ли вообще его реставрировать. Ванька с пеной у рта доказывал, что аутентичные развалины ценятся гораздо выше, чем восстановленные, я не соглашались и утверждала, что на свежеотремонтированные достопримечательности смотреть приятнее, тем более, жить, а то, что они ненастоящие, все равно никто не узнает. Наконец, мы так устали друг от друга, что решили немного отдохнуть и разойтись по разным углам, благо, в замке их предостаточно.
Сначала я спустилась в сад, любовно охраняемый добродушным супругом фрау Марты господином Кляйном. Удивительно, какой хороший человек достался в мужья этой страшной женщине. Он искренне обрадовался гостям и даже украсил главные помещения замка своими цветами. А сад у него просто загляденье — тщательно ухоженный и замаскированный под дикий. Деревья и кустарники посажены вроде бы в беспорядке, но аккуратно пострижены и подрезаны. На клумбах не найти капризных оранжерейных изысков, зато всюду растут чудесные полевые цветы. А старинные беседки, скрытые от посторонних глаз плющом, так и манят романтически настроенных влюбленных. Беседки меня смутили, и я поспешила укрыться в библиотеке.
Здесь, среди бессчетного полчища книг, педантично расставленных в строжайшем порядке по шкафам, я наконец смогла притормозить и подумать. Причин для размышлений было много, но мои мысли занимала только одна — призрачная. Я честно пыталась думать о чем-нибудь другом: о камне, о маньячке-экономке, о замке вообще и его темных углах в частности, но толку от этого было мало. Стоило мне поймать за хвост хоть одну мыслишку, она немедленно приводила меня к Марку.
Я и немного злилась на вредного призрака, и не могла не улыбаться при мысли о нем. Вспомнила свою детскую влюбленность, он почти не изменился с тех пор, все такой же очаровательный и обаятельный. Интересно, что бы было, если бы он не умер? Если бы мы встретились во плоти? Мне двадцать три, ему почти тридцать, не такая уж и большая разница, если подумать. Жаль, я не знаю, какие девушки ему нравятся. Впрочем, вряд ли его заинтересует такой взъерошенный воробушек как я, ему подавай красавиц с ногами от ушей и волосами, как в рекламе шампуня. С другой стороны, всякое возможно, если уж призраки существуют, то почему бы красавцу не влюбиться в... не дурнушку, конечно, но и не модель. Эта мысль мне понравилась, и я стала думать ее дальше. Наконец, в моем воображении промелькнуло белое платье, после чего мысли совершенно отбились от рук, и мне осталось только наблюдать за ними со стороны, даже не пытаясь вмешиваться.