- Ваше преподобие.
Священник, занятый уборкой мусора в соседнем помещении, не ответил.
- Ваше преподобие!
Снова никакой реакции.
Женщина в раздражении бросила молоточек, подошла к дверному проему и гаркнула на задумавшегося о чем-то своем пастора.
- Да очнись ты, глухая тетеря!
Пожилой священник вздрогнул, но лица не потерял, с приличествующим его сану видом он мягко укорил зарвавшуюся экономку:
- Фрау Кляйн, вы забываетесь. Разве так подобает говорить со своим духовником?
На женщину это не произвело должного впечатления.
- Как есть, так и говорю. Никакой помощи от вас нет, только и знаете, что жаловаться да трястись от страха. Уж лучше мне искать камень одной.
- Э, нет, - не испугался Книке, - без меня вам никак не обойтись. Кто же будет ваши грехи отпускать?
Тут он был прав. Несмотря на свои многочисленные недостатки и преступные наклонности, фрау Марта была дамой чрезвычайно набожной, исправно ходила на исповедь и честно каялась в своих грехах. Именно поэтому предусмотрительная женщина сделала своим сообщником духовное лицо, дабы регулярно получать отпущение многочисленных грехов. Пришлось, конечно, посвятить недалекого пастора в тайну Магнуса Белобородого и пообещать ему солидный куш от найденного сокровища, но у предусмотрительной экономки уже были припасены весьма действенные способы избавления от надоевшего сообщника, после того, как они найдут камень. В самом деле, зачем живущему вечно бояться посмертной кары? Пока же фрау Марта была до обидного смертной, а потому, жизни и благополучию пастора Книке пока ничто не угрожало. Да и практическая польза от него все-таки была.
- Поезжайте в город и привезите мне арбуз покрупнее, я подам его к ужину, после чего наши гости не станут нам мешать.
- Неужели Вы убьете этих ребят? - Ужаснулся пастор.
- Хотела бы, да нельзя. Не волнуйтесь, Герхард, я всего лишь помогу им заснуть. Молодым людям, знаете ли, полезен крепкий продолжительный сон.
***
Айзен оказался премилым городком. Время здесь будто остановилось. Маленькие домики под черепичными крышами жались друг к другу, словно все еще были скованы крепостными стенами. Многочисленные лавочки предлагали широкий выбор местных изделий — от пышной сдобы до изящных сувениров, сделанных вручную. Здесь частенько бывают туристы, но в основном, проездом, по пути на Альпийские курорты, поэтому городок хоть и живет тихой провинциальной жизнью, но и на сонное царство не похож. Как раз то, что мне нужно, можно спокойно бродить по улицам, глазея по сторонам, и не стать при этом самой объектом наблюдения. Я бесцельно бродила по городу, сворачивая в самых неожиданных местах и все больше углубляясь в лабиринт узких улочек.
Сказочная атмосфера подействовала на меня благотворно, слезы, которые успели намочить глаза, но так и не пролились, высохли, дурацкие шуточки призрака уже не казались такими обидными, а перспектива найти философский камень стала заманчивой. Еще немного побродив, я решила, что жизнь не так уж и плоха и внимательно огляделась по сторонам — я основательно проголодалась и теперь искала, где бы перекусить. Должны же здесь быть небольшие симпатичные кафе с уличными столиками и зонтиками.
Кафе поблизости не оказалось, зато я увидела булочную, и решительно направилась к двери, украшенной резным калачом. Неожиданно мой взгляд наткнулся на сгорбленную фигуру пастора Книке, совсем не изменившегося за последние десять лет.. Он нес что-то тяжелое.
- Guten Abend! - Блеснула я знанием языка, догнав священника и схватив его за рукав. Не очень вежливо, зато эффективно — теперь он точно не сможет сделать вид, что не заметил меня.
Пастор мелко дернулся, едва не выронил свою ношу и с ужасом уставился на меня. Неужели мой немецкий так плох?
- Ах, фройляйн, как же вы меня напугали, - вымученно улыбнулся он. - А мне, вот арбуза захотелось. Грешен, люблю сладкое.
Я не представилась, но он меня узнал. Уверена, Марта нас всех ему показала и строжайше запретила приближаться. Что ж, не буду указывать «милому старичку» на его оплошность, лучше поддержу разговор:
- Кто же не любит. Мой брат, например, в чай три ложки сахара кладет, да не размешивает, говорит — лень.
- Ах, какой милый мальчик, - пастор уже оправился от испуга и состроил такую умильную физиономию, что мне стало смешно.
- Позвольте, я вам помогу, - предложила я и перехватила у субтильного мужчинки его ношу.
- Ни в коем случае! - Вскричал он.
Но было поздно, я уже дошла до его машины и заглянула в багажник. Он был забит инструментами: молоточки, кирка, монтировка, еще какие-то загогулины. Похоже, эта парочка подошла к работе всерьез. Хотела бы я взглянуть на стены подземелья — наверняка, она теперь напоминают головку швейцарского сыра.