Я представляла себе длинный коридор, уходящий во тьму, со множеством дверей по обеим сторонам, весь такой темный, таинственный и очень-очень упорядоченный. Реальность превзошла мое воображение. Наверное, раньше здесь было одно огромное помещение, которое потом приспособили для хозяйственных нужд, наделали перегородок, разделили на два этажа и наставили лестниц. Было в этом месте что-то сюрное.
— Может, без простыней обойдемся? — Мне очень не хотелось заблудиться в этом домике Безумного Шляпника.
Ванька сделал вид, что не услышал и пошел вперед. Почти сразу он скрылся за одним из бесчисленных поворотов. Мы с Настей схватились за руки и поспешили за ним.
Больше часа мы обыскивали кладовые. Нам попадалась все, что угодно, только не постельное белье: кухонная утварь, антикварная мебель, старинная одежда, которой хватило бы на костюмерную какого-нибудь провинциального театра, старая техника: целая и навсегда вышедшая из строя.
— А это как сюда попало? — Ванька повернулся к нам, держа в руках череп какого-то животного.
Настя отшатнулась, а я придвинулась поближе, чтобы рассмотреть — ничего особенного, череп и череп.
— Ваня, положи эту штуку!
— Зай, это же археологическая находка.
— Это череп, он когда-то был живой головой. Положи его, пожалуйста, мне его жалко.
— Ну, тебе же не жалко, курочек, которых ты ешь.
— Жалко, но их я целыми не вижу.
— Так он тоже не целый.
Я с восхищением наблюдала за поединком мужской и женской логики. Интересно, кто победит?
Победил Марк, которого оставили на входе. Он заорал, что ему надоело стоять на стреме и чтобы мы поторапливались.
Ванька отложил череп, глядя на него с небывалой нежностью. Ох, кажется, мой брат снова увлекся. Это уже стало традицией: пару раз в год Ванька находит себе новое увлечение, загорается, как всякий азартный человек, рассказывает каждому встречному о самом крутом хобби в мире, утверждает, что только этим всю жизнь и хотел заниматься, а через несколько месяцев сдувается и идет на следующий круг. Мы уже проходили рисование, пение, выжигание по дереву, игру на африканских барабанах, любительский театр и т.д. и т.п. Самым тяжелым для меня стал период, когда брат воспылал любовью к братьям нашим меньшим и записался в юные натуралисты. Ладно бы он тащил домой кошечек-собачек, как делают нормальные люди, нет, Ване нравились пресмыкающиеся. Целое лето, пока мы отдыхали на бабушкиной даче, он ловил ужей и пугал меня до чертиков. Однажды он забежал на кухню, где мы с бабушкой лепили пирожки с брусникой, сияющий, как медный таз, и протянул нам горсть только что вылупившихся змеек. Я завизжала, Ванька вздрогнул, змейки полетели на пол и шустро попрятались по углам. После этого я неделю не заходила на кухню, пока меня не убедили, что всех гадов нашли и выбросили. А потом Ваня переключился на бумеранги, но это было сущей ерундой, подумаешь, синяков мне наставил — не отравил же. Интересно, что будет в этот раз — археология, палеонтология, история, опять зоология? Лишь бы не змеи.
Постельные принадлежности отыскались на «втором» этаже почти в самом центре кладовой.
— Как-то это нелогично, — удивлялась Настя, пока мы шли обратно. — Это же неудобно — каждый раз туда лазить.
— Зайка, это фрау Марта, ее логика никакой логике не поддается, — Ванька пыхтел, нагруженный простынями и подушками. — Какой же большой этот замок, все так далеко.
Я не могла с ним не согласиться, ноги уже гудели от постоянных подъемов-спусков. Скорей бы в кровать.
Наскоро застелив постель, я выключила фонарик, заменяющий мне настольную лампу и шагнула к кровати. Кто ж знал, что свет надо выключать после того, как ляжешь, а не до. Я запнулась за остатки коврика, невесть как сохранившегося с давних времен, потеряла равновесие, ухватилась за столбик в изголовье кровати и упала, больно ударившись локтем о столик. Какая тесная комната! Чувствую себя узником замка Иф. Я бросила на столик отломанную верхушку столбика. Что-то зазвенело. Тут же включенный фонарик осветил мелкие темные монетки. Мой первый клад. Мне бы визжать от восторга, но сил хватило только на то, чтобы собрать рассыпавшиеся кругляши и сложить их кучкой. Все, спать.
Глава 12
Одиннадцатый день,
и ночь
— Машенька, — нарушил мой сон проникновенный голос, — ты зачем сломала чужую копилочку и вытряхнула из нее денежки?
— Ничего я не ломала, — я укрылась одеялом с головой, не желая просыпаться.