Обед оказался скудным и не слишком полезным. Вчера, вместе с пиццей, Ванька привез кучу снеков, чипсов, шоколадок и прочей ерунды.
— Долго мы на этом не продержимся, — подытожила я, глядя на наши припасы.
— Да ладно тебе, — успокоил Ванька. — Самое то для нас — набил желудок и работай дальше.
У Насти округлились глаза. Наша девочка-цветочек тщательно следит за своей внешностью и прекрасно знает, что чипсы откладываются жиром на боках, а шоколад вылазит прыщиками на лице. Удивляюсь, как она вообще до сих пор этим питалась — оголодала, не иначе.
— Ваня, я не буду это есть каждый день! — Категорично заявила она.
— Ну, раз вы такие привередливые, сами и готовьте, — обиделся брат.
— И приготовим, правда, Маш?
— Я, готовить?! Настя, ты помнишь, как я однажды картошку пожарила?
— Я не помню, — встрял Марк, которого проблема питания не волновала, и до этого момента он наблюдал за нами молча.
— Картошка подгорела, но осталась полусырой, — вместо меня ответила Настя. — А еще, она ее посолить забыла.
— Да, это настоящий талант, — протянул впечатленный призрак.
— Вань, а давай, освободим Настю от поисков, а она нас кормить будет.
— И порядок наводить, — Настена тут же ухватилась за шанс сохранить остатки маникюра.
— Ну нет, мы и втроем еле движемся, а без тебя вообще на одном месте застрянем.
— Я буду вам помогать в свободное время. Немножко.
— А еще, мне одному скучно будет, — не сдавался брат.
— У нас есть Марк, — продолжали мы гнуть свою линию.
— А меня спросили?
— Куда ты денешься? К тому же, тебе даже не надо быть рядом, чтобы болтать с ним.
— Хорошо, но только не ходи по замку одна, пусть Марк тебя сопровождает.
— Ура!!!
Первым делом, мы снова наведались в кладовые. Марк утверждал, что экономка тщательно следит лишь за продуктами, все остальное можно брать без опаски — пропажу белья, например, она пока не заметила. Здесь мы нашли всю необходимую кухонную утварь, правда, слегка устаревшую, и небольшую газовую плитку (я думала, такие только в нашей стране есть). Затем, я съездила в уже знакомый магазин господина Шемпа и купила пару газовых баллонов для плиты и сумку-холодильник — не бог весть что, но хранить продукты можно.
По пути я завернула в мясную и овощную лавки, так что, уже сегодня мы поедим по-человечески.
В овощной лавке я едва не попалась на глаза пастору Книке. Странное дело — он почти безвылазно торчит в замке, а мы встречаем его только в городе. В общем, я довольно долго сидела за коробом с капустой, пока он выбирал помидоры (и куда ему столько?). Потом, пастор поздоровался с хозяйкой, стоящей за прилавком. Зря он это сделал. Этой даме именно сейчас понадобился совет духовного лица относительно ее конфликта с соседкой.
Хозяйка, фройляйн Бессер (фройлян она была лет двадцать назад, теперь же это полновесная фрау) живет в доме на две семьи с небольшим участком земли. Ее соседка, Мартина, пастор ее не знает, она из этих, протестантов с севера, и говорит так, что не поймешь ни слова. Так вот, эта Мартина заняла весь участок под свой огород, мотивировав это тем, что у нее, Берты, есть овощная лавка, и огород ей не нужен. А Берта мечтает вырастить особый сорт салата с сочными хрустящими листьями и, если все получится, завести целую салатную ферму. А эта Мартина, получается, лишает ее будущего. И тэдэ, и тэпэ. Я даже пожалела, что хорошо знаю немецкий — не пришлось бы сейчас выслушивать эту ахинею.
Я чуть не уснула за капустой, пока обиженная Берта перечисляла все недостатки неизвестной Мартины. В конце концов, она, ничтоже сумняшеся, поинтересовалась у священника, не может ли он протестантку Мартину объявить ведьмой или, на худой конец, еретичкой и, если не сжечь на костре, то хотя бы, изгнать из города.
Я подавилась капустным листом, который потихоньку жевала, но удержалась от восхищенного свиста — да тут целый город маньяков, наша Марта не одинока. У Книке и вовсе отвисла челюсть. К чести пастора, который не один год служит в католическом приходе маленького городка, он быстро пришел в себя и, как мог, тактично отказал доброй христианке.
— Понимаете, Берта, — говорил он, — наша церковь нуждается в хорошем имидже. Мы не можем преследовать инакомыслящих, иначе лишимся своей паствы. Но я попробую наставить ее на путь истинный. Вот увидите, все образуется.
Бедный Книке, неудивительно, что он тоже ищет философский камень. С такими-то прихожанами.
Я уже прикидывала, сколько еще смогу просидеть за гостеприимным ящиком до той поры, когда подтаявшее мясо окончательно протечет из пакета и выдаст мое укрытие, как хозяйку отозвал с ее места приехавший зеленщик. С громким вздохом облегчения пастор, наконец, вышел из магазина, прихватив помидоры, и я поспешила убраться из опасного места.