— Вы его узнали? — спросил Хардести.
— Я не так хорошо его видел. А сейчас я расскажу, как все это было, — он зашагал по кухне, не в силах сдержаться, и Рики опять подумал, что “наш Вергилий” пишет стихи только потому, что боится, как бы его не сочли неспособным к этому. — Я был здесь ночью, поздно. Не мог уснуть.
— Не мог, — эхом повторила его жена.
Сверху донеслись звуки ударов и визг.
— Эй, погоди с кофеи утихомирь их там! — велел Скэйлс. Он подождал, пока она вышла. Вскоре к какофонии наверху присоединился еще один голос, потом все смолкло.
— Ну вот, я был здесь, листал каталоги сельхозмашин. Потом услышал какой-то звук возле сарая. Вор! Черт побери! Я выглянул в окно, там шел снег. А потом увидел его. Между сараем и домом.
— И как он выглядел? — спросил Хардести, по-прежнему ничего не записывая.
— Не знаю! Было слишком темно! — теперь его голос из альта перешел в сопрано. — Только видел, как он там стоит!
А чем освещен ваш двор? — спросил Сирс.
Мистер Законник, вы думаете, что я недоплачиваю за электричество? Ничем не освещен, но я видел его и знаю, что он очень большой.
— А откуда вы это узнали? — спросил шериф. Миссис Скэйлс спустилась по лестнице — топ-топ-топ. Наверху кто-то из детей засвистел, прервавшись, когда мать заметила шаги.
— Потому что видел его глаза! Он стоял там и пялился на меня. Глаза в шести футах от земли.
— Только глаза? — недоверчиво переспросил Хардести. — Они что, светились в темноте?
— Именно так.
Рики посмотрел на Элмера, во взгляде которого читалось какое-то удовлетворение, потом на Сирса. Сирс так же, как и он, пытался сохранить спокойствие. И он тоже.
— Теперь я жду, что вы найдете его, Уолт, а вы, законники, должны упечь его к черту. Извини, дорогая, — жена его вернулась к плите, кивнув ему в знак прощения.
— А вы видели что-нибудь ночью, миссис Скэйлс? — задал Хардести следующий вопрос.
Рики увидел, как напрягся Сирс, и знал, что он сам выглядит так же.
— Я видела только испуганного мужа.
Элмер кашлянул, его кадык ходил вверх-вниз.
— Ну что ж, — подытожил Сирс, — похоже, мы узнали все, что можно. Теперь прошу извинить нас, мы с мистером Готорном должны вернуться в город.
— Сперва выпейте кофе, мистер Джеймс, — сказала миссис Скэйлс, ставя перед ним пластмассовую чашку. — Чтобы упечь этого монстра, вам понадобятся силы.
Уолт Хардести хмыкнул.
Сирс заставил себя улыбнуться.
Снаружи Хардести, вновь облачившийся в свой техасский наряд, обратился к Сирсу через приоткрытое окно машины:
— Вы в город? Не можете подождать?
— Что-нибудь важное?
— Может, да, может, нет. Все равно нужно поговорить.
— Ладно. Мы зайдем к вам в офис.
— Я предпочел бы говорить без свидетелей.
Рики сидел, держась за руль, и смотрел на Хардести, но в голове его крутилась только одна мысль:
“Это началось. Началось, и мы даже не знаем, что это”.
— Что вы об этом думаете, Уолт? — .
Спросил Сирс.
— Думаю, что нам нужно найти где-нибудь тихое место и поговорить. Вы знаете заведение Хэмфри на Седьмой миле?
— Похоже, да.
— Там, в задней комнате, я обычно встречаюсь с людьми наедине. Что, если нам поехать туда?
— Я не против, — Сирс даже не спросил согласия Рики.
Они поехали вслед за Хардести к городу, чуть быстрее, чем раньше. Оба молчали, да и о чем было говорить? В конце концов Сирс отыскал нейтральную тему.
— Хардести — некомпетентный болван. “Наедине”! Он там встречается наедине с бутылкой “Джим Бим”.
— Зато теперь понятно, что он делает днем, — Рики свернул на Седьмую милю. Справа, ярдах в двухстах, виднелась таверна — серое приземистое здание со множеством углов.
— Конечно. Лакает там бесплатный виски.
— Как ты думаешь, о чем он собирается говорить?
— Скоро узнаем. Приехали.
Хардести уже стоял возле машины посреди пустой, довольно обширной стоянки. На фасаде заведения Хэмфри светились два больших окна: в одном неоном высвечивалось имя хозяина, в другом вспыхивала и гасла надпись “Утика-клуб”. Рики подрулил поближе, и компаньоны вылезли на холод.
— Пойдемте, — сказал Хардести с наигранным радушием. Они поднялись за ним по бетонным ступенькам и оказались внутри таверны.
У стойки восседал Омар Норрис, один из немногих городских алкоголиков, воззрившийся на них в изумлении. Между столиков лавировал сам толстый Хэмфри Стэлледж, вытряхивая пепельницы в ведерко.