Анастасий приложил к груди руки, словно у него внезапно перехватило дыхание. Некоторое время оба молчали.
– Как ты думаешь, есть в пистолетике пружина? – спросил Аввакум.
– Есть, наверное, – ответил Анастасий. – Как ему иначе стрелять?
– Ну, а я думаю, что пистолетик свою пружину выстрелил! – сказал Аввакум. – Оторвалась пружина и вылетела через дуло, когда дед Спиро стрелял ядом во второго твоего пса. Ну, что, готов ты на пари?
Анастасий пожал плечами, потер лоб и грустно улыбнулся.
– И во сне бы такому не поверил!
– Ко многим выводам люди приходят поздно! – покачал головой Аввакум. – А с самым значительным опозданием приобретают они представление о безграничных возможностях своих собратьев в области зла. Вот! – он снял крышку, прикрывавшую заднюю часть дула немецкой игрушки, – никакой пружины внутри не было. – Вот истина! – произнес он мрачно-торжественным тоном, постукивая пальцем по пустому дулу пугача. И добавил еще тише, словно для самого себя: – От человека всего можно ожидать!
– Значит, ты счастлив, – сказал Анастасий, – что здесь – место найденной мною пружинки? И что на пластинку был нанесен яд?
– Пластинка ударила по яду! – принялся объяснять Аввакум. Задумавшись, он некоторое время помолчал, а потом продолжил: – Ядовитая смесь вонзилась в тело животного и спустя несколько минут растворилась в его крови. Я слыхал, что в некоторых зоопарках таким же образом вводят хищникам морфин, чтобы на какое-то время их усыпить: например, когда надо удалить им больной зуб или сделать какой-нибудь укол. Попробуй-ка, сделай укол бенгальскому тигру, не усыпив его перед этим! Но в нашем случае Спиро Драгнев ставил себе задачу не усыплять, а убивать! Твои собаки или мешали ему встречаться на болоте с нужными людьми, или этим людям – встречаться друг с другом. Кроме того, псы нервировали его во время лаконичных радиосеансов. Ну как тут составишь шифрованную радиограмму, если с двух сторон на тебя налетают два лютых цербера! Я бы, например, не смог. Потому-то Драгнев их и прикончил, как прикончил бы позже и тебя самого. Когда кто-то мешает большой игре, его убирают. Таков закон.
А вот наша игра арестом деда Спиро не заканчивается, а только начинается. Пружинки и яд укажут нам по меньшей мере на одного соучастника Драгнева. Завтра я отвезу их в Софию. Они непременно укажут нам какой-нибудь след! Непременно!
Пока же посмотрим, какими еще тайнами поделятся с нами другие предметы – игрушечный пистолет, фотографии и снимок, который все еще лежит в своем конверте. Начнем с пугача. Его специально привезли из Германии, чтобы Драгнев превратил его с помощью кого-то третьего в смертоносное оружие. Нам еще предстоит узнать, не исчезал ли здесь, в болоте, какой-нибудь человек, и если, да, то когда. То есть – применялся ли пистолет против человека, кем тот человек был, где работал и чем кому-то помешал.
– Про одного такого я могу тебе рассказать, – подал голос смущенный Анастасий – на него свалилось слишком много впечатлений. – Когда я сюда переехал, председатель сельсовета предупредил меня, что прошлой осенью в болоте бесследно исчез некто Юлиан Петров – инженер с ЗСС.
– Кто таков этот Юлиан, мы скоро узнаем! – улыбнулся Аввакум и записал имя пропавшего инженера в блокнот. – Значит, получив столь устрашающие сведения, ты, тем не менее, посмел тут поселиться?! – Аввакум с театральным пафосом протянул своему другу руку: – Анастасий, ты герой, и я горжусь знакомством с тобой!
Анастасий пожал ему руку, потом оба они дружно расхохотались.
– Увы, от трагического до смешного – всего один шаг! – воскликнул Аввакум. Он немного помолчал, рассматривая голубоватые кольца дыма, которые вились над его трубкой, а потом снова подошел к столу, где были разложены трофеи. – Теперь взглянем на эти фотографии, – сказал он, раскладывая их, словно пасьянс. – Это третий пункт нашей повестки дня, хотя по значению я их поставил на первое место, как только увидел. Здесь снят инженер Прокопий Сапарев, человек, на которого факты нашего следствия указывают, как на обвиняемого номер один. Против него говорят все факты, так что уважай я их хотя бы столько же, сколько уважаю свою шляпу и пальто, до сих пор мне надо бы раз сто указать на него пальцем: «Вот он, вяжите его!» Но дело в том, что в следствии наблюдается исключительный парадокс: логика выступает против доказательств!
– Это напоминает Момчиловскую аферу, – воодушевленно заметил Анастасий.
– Не совсем! – покачал головой Аввакум. – В Момчиловской афере настоящая логика была подменена формальной. Стоило избавить следствие от формальной логики – и доказательства тут же примирились с логикой истинной, то есть стали правдоподобными. Тут же все обстоит иначе: нет моста между доказательствами и логикой. Я мост ищу, понимаешь? Если таковой не найдется, Прокопию Сапареву конец! – он принялся взад-вперед расхаживать по просторному помещению бывшей корчмы, размышляя о подозреваемом, но, непонятно почему, перед его внутренним взором возникал не инженер, а маленькая ясновидица Роза. В сущности, она не «возникала», а как бы витала рядом, подобно тени, неожиданно обретшей плоть, еще одно измерение. Тень не сводила с него взгляда, она вдруг напомнила Аввакуму белую птицу, и он подумал: «Ну и ну! Фантазирую, как чокнутый – Анастасий мне позавидовал бы!» А потом нашел объяснение: «Наверное, это от усталости. Какие тут еще белые птицы?» Он тряхнул головой и указал на фотографии:
– Как попали эти фотографии в тайник Спиро Драгнева? Что связывает Спиро Драгнева с инженером Сапаревым, если тот действительно чист? Вот еще одно доказательство, что за всей этой историей стоит Прокопий Сапарев! Поди-ка, выручай его, если больше заняться нечем!
Нахмурясь, Аввакум собрал фотографии и отшвырнул их в сторону так, как бросают плохие, проигрышные карты. Потом вытащил снимок, что помещался в запечатанном конверте. Фотография еще не до конца была извлечена наружу, а лицо Аввакума оживилось и словно посветлело от радости. Показав ее Анастасию, Аввакум спросил:
– Что ты здесь видишь?
– Порнография! – возмутился Анастасий. Он швырнул снимок обратно на стол и с огорчением глянул на Аввакума.
На фотографии был виден парень, обнимавший молодую женщину. Оба раздеты, причем парень свойски положил руку на левую грудь своей дамы.
– Все же, что ты здесь видишь? – весело спросил Аввакум.
– Обыкновенная порнография! – обиженно пожал плечами Анастасий. – Чего тут спрашивать-то?
– Как же не спрашивать? Ты понятия не имеешь, как это важно! Знай ты, насколько это важно, ты бы присвистнул от удивления! Ладно, раз ты этих людей не знаешь, я тебе скажу, кто они. Мужчину, любезный друг мой, зовут Димо Карадимов, а работает он инженером в конструкторском отделе ЗСС. Женщина же, которую он, по твоему мнению, столь цинично обнимает, – жена генерального директора ЗСС, и зовут ее Лиляна Павлова. Понимаешь теперь, друже, почему мне хочется крикнуть: «Гип-гип! Ура!»? Не понимаешь? Ладно, объясню! Когда все еще работала эта корчма, сюда на любовную прогулку приезжали Димо Карадимов и супруга генерального директора Лиляна Павлова. Дед Спиро помог им уединиться (вероятно, в служебной комнате рядом с кухней) и через отверстие в двери сфотографировал их в весьма щекотливый момент. Спустя несколько дней Драгнев показал снимок Карадимову и спросил, представляет ли он, какая судьба его ждет, если тот случайно попадет в руки генерального директора? По вопросу о том, что ответил Карадимов, поддался ли на шантаж (причем на самый банальный вид шантажа, применяемый для вербовки агентов), и если поддался, то насколько – так вот, по этому вопросу я пока ничего не могу сказать. Обычно любовники, стоит их поприжать, страшась громкого скандала или мщения обманутого супруга, соглашаются на предложения владельца обличительных документов. В начале они тешат себя мыслью, что сумеют перехитрить своего «кредитора», сообщая ему лишь «маловажные» сведения. Логика предательства им неизвестна, а она неминуемо приводит их к катастрофе. Но, так или иначе, в настоящий момент я не в состоянии сказать ничего определенного. Я просто констатирую, что Спиро Драгнев предложил инженеру Карадимову вступить в игру. Согласился ли тот и до какой степени в ней участвовал – это нам еще предстоит узнать.