Его не за что распинать. Ты чувствуешь, что сделать это – значит переступить последнюю черту. Да, ты несправедлив, ты далек от добродетели, но судить Иисуса Назарянина – словно оказаться на самом краю жуткой бездны.
«Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божьим», – говорят Его обвинители, а ты слышишь это как еще один аргумент в Его защиту. Твоя жена видела о Нем сон, она сказала: «Не делай зла этому праведнику». Праведник… Безмолвный, будто растворившийся в ужасе и боли, Он похож на Того, кто больше праведника.
И все же – вот, Человек. Преданный, осмеянный, ненавистный. Несколько дней назад Его встречали при въезде в город с хвалебным «Осанна!» и клали свои одежды перед Ним. Сегодня они требуют для Него мучительной казни. Что больнее – эти крики или удары плетей?.. Но Он будто бы и не ожидает ничего другого. Он с царским достоинством принимает этот недостойный, несправедливый суд.
«Царство Мое – не одно из царств этого мира. Если бы оно было таким, то Мои подданные сражались бы за Меня, чтобы Я не был передан иудеям. Но сейчас Мое Царство не отсюда», – вспоминаешь ты Его слова.
Да, религиозные начальники обвинили Его в том, что Он называет себя иудейским Царем, а значит, готовит восстание против Рима. Но какой из Него революционер?.. А среди этих людей, собравшихся вокруг твоего дворца, нет никого, кто вступился бы за Него и возвысил голос в Его оправдание.
«Я не нахожу в Нем никакой вины», – решаешься ты. Ты предлагаешь этому кровожадному сброду отпустить Иисуса вместо Вараввы, настоящего злодея и мятежника. Вот кого можно было бы распять. Но этому народу не нужен живым Тот, кто говорит, что истина – в любви к своим врагам.
«Я родился и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине. Всякий, кто на стороне истины, слушает Меня», – так сказал Он тебе.
Но что есть истина? Куда привела она Его самого? Провозгласивший Себя Богом и Царем, Он стоял на террасе твоего дворца, принимая приговор от лицемеров и трусов. И ты – один из них.
«Вот, Царь ваш», – еще раз попытался ты. Но как раскат грома, слышишь в ответ еще одно жуткое лицемерие: «Нет у нас царя кроме кесаря!»
Да, у них нет царя. А эта прозрачная вода на твоих руках… Нет, она не способна смыть твою вину.
Зрелище
И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина , шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нёс за Иисусом.
Евангелие от Луки 23:26
Войдя в ворота Иерусалима, он будто бы вошел в беспокойное море. Суета перед шаббатом, особенно перед Пасхой, – явление привычное, но сегодня она ощущалась как нечто пугающее, угрюмое, роковое. На лицах одних горожан Симон узнавал смятение и подавленность, на других – стыд и вину, а третьи ясно выражали бессильный гнев.
Он свернул на одну из древних узких улиц, заключенных в высокие стены каменных домов, как в тиски, и понял, в чем дело – римляне вели очередную партию преступников на распятие. Это были мятежники – гордые иудеи, не желающие мириться с жизнью под властью завоевателей, страстные бунтари, руководители и участники восстаний, которые то и дело вспыхивали в разных частях этой покоренной Риму «провинции».
Симона увлек поток свидетелей медленной и мучительной расправы. Они следовали за обреченными на казнь и сопровождающими их солдатами, и кроме трусливого трепета, Симон почувствовал в этих душах какое-то мрачное удовлетворение от происходящего. Их насыщало зрелище жестокости одних и страданий других.
Осужденные оставляли за собой следы – кровь сочилась из их ран от бичевания и других пыток. Жизнь вытекала из них, поэтому они шли медленно и неровно, еле удерживая в ослабевших руках перекладину для креста – с этой доской они уже не расстанутся до последнего вздоха.
Казалось, один из трех преступников волновал толпу больше остальных. Он был страшно изувечен, а в голову впился терновый венец. Симон заметил несколько женщин, которые неотрывно смотрели на этого человека с ужасом и… надеждой? Выражения их лиц будто отражали ту физическую боль, которую Он испытывал. Одни плакали беззвучно, другие надрывно рыдали, взывая к Нему: «Иисус!». От этих криков и плача мороз шел по коже.
Этот осужденный вдруг остановился и, собрав последние силы, сказал: «Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, потому что наступают дни, в которые скажут: «блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!» Тогда начнут говорить горам: «Падите на нас!», и холмам: «Покройте нас!» Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»
Симон понял вдруг, что читал такие слова в свитке Осии, но то было пророчество о Самарии. Сейчас этот пораженный человек предрекал гибель Иерусалиму. Он был пророком?