От Москвы брал всё. Посещал выставки, музеи, театры. А однажды, перекупив билеты, посетил Большой театр. А ещё я стал писать стихи, которые читал в общежитии. Поэтому мне и предложили поступить на курсы журналистов при МГУ. К обучению я относился серьёзно, пытаясь уловить в каждом слове преподавателей секреты профессии, о которой мечтал ещё с детства. Особенно гордо об обучении я говорил у себя в деревне, где мои бывшие учителя с недоверием относились к тому, что я учусь в МГУ.
В один из дней меня пригласили в известный журнал «Юность», куда я отправлял свои стихи. Там меня обрадовали: «Сюда мы не всех приглашаем, стихи у тебя неплохие, но надо много учиться, тогда, может, что-нибудь и получится.
Мы возьмём для печати два стихотворения. Если есть ещё, приноси», – сказали мне в редакции.
Радость охватила меня. «Я уже почти поэт!» – думал я. Однажды я читал свои стихотворения в ресторане «Москва», где присутствовали начинающие московские поэты. Я чувствовал себя почти звездой. Читал свои стихи и любовался из окна на Красную площадь. Казалось, протяни только руку – и Москва будет покорена.
Но одними стихами про осень, берёзы и осенний дождь мне не удалось покорить столицу. Жить в этом шумном городе мне разонравилось через три года – слишком много суеты. В окружении миллиона людей было мне тоскливо и одиноко.
Часто я отправлялся на один из московских вокзалов и провожал уходящие в дальний путь пассажирские поезда. Мне нравилось смотреть на то, как люди куда-то уезжали, уютно усаживаясь в своих купейных вагонах. Хотелось и мне сесть в первый попавшийся пассажирский поезд и уехать из Москвы в поисках счастья далеко-далеко.
Прожив пять лет в столице и окончив автомеханический техникум, университет марксизма-ленинизма и курсы журналистов при МГУ, я подался по России искать счастье. Я ничего за эти годы не нажил: за спиной была котомка, а в ней пара червонцев и три книги. А ещё было сильное желание посмотреть мир.
ПОИСК ИСТИНЫ
После почти двухнедельной поездки я оказался на Севере, где шло строительство железной дороги и освоение нетронутого края, о котором мы все в то время мечтали. Со мной рядом работала молодёжь со всей России, но в основном из Якутии. Я счастлив!
Об этом я мечтал, живя в Москве. Быстро освоившись на новом месте, создал корпункт стройки, стал собирать её историю, писать о людях, получать хорошую зарплату. В то время почти каждый из нас был счастлив по-своему: впереди – светлое будущее, материальный стимул, возможность проявить себя. Здесь я нашёл новых друзей, был избран в совет штаба БАМа.
В стране началась перестройка. На АЯМе (Амуро-Якутская железная дорога) рабочим в то время было не всё равно, кто придёт к власти. Для них главными были стабильность и возможность хорошо заработать. Люди видели несправедливость, так как оказались брошенными на произвол судьбы. Пропадали энтузиазм, стремление, инициатива. Людям была нужна вера в завтрашний день.
И когда от трудовых коллективов АЯМа я был рекомендован на совещание по проблемам строительства БАМа, то был настроен рассказать всю правду. Совещание, на котором присутствовали представители министерств и ведомств, московские чиновники, СМИ, мне показалось скучным. Многие руководители пытались оправдать себя.
Мне это порядком надоело, и я устремился на трибуну. Представитель Якутии схватил меня за костюм, пытаясь остановить. Но мне было всё равно, и я начал говорить. До этого полусонные от однообразия выступающих операторы и журналисты центральных газет и телевидения вдруг направили на меня камеры и микрофоны.
Я стал говорить о простых человеческих проблемах, которые особо никого не волновали, о том, что таят чиновники.
Говорил о проблемах не только строителей, но и о том, какой бардак присутствует на стройке, как тысячи людей остаются ненужными государству и судьба их никого не интересует.
После выступления дал интервью Центральному телевидению, московским и местным СМИ.
Я был счастлив от того, что груз, который долгие годы носил в себе, мне удалось выплеснуть наружу. Наивно надеялся, что моё выступление поменяет сознание чиновников и проблемы простых людей будут услышаны наверху.
Потом мы с товарищами с надеждой смотрели моё выступление по Центральному телевидению. Промелькнули лица знакомых якутян, но меня, хотя снимали больше всех, на экране так и не было. Наверное, показался кому-то слишком запальчивым, ершистым – вырезали… Местные СМИ хоть немного, но всё же попытались написать правду, которую я хотел донести. На стройке простые рабочие стали относиться ко мне как к герою, а вот начальство – с недоверием и опаской.