– А Ванька-то тоже озябнет! – не унимался Васька.
– Нет он постарше тебя и в дорогу-то полушубок оденет, а у тебя полушубка-то ведь нет!
– Вы ведь по-машине поедите, а в ней наверно тепло! – навязчиво не отступал Васька.
– В вагоне-то тепло, а там все равно, надо из вагона-то на мороз вылезать, – как взрослому доказывал отец Ваське. – Мы с тобой летом поедем в Нижний-то.
На другой день отец с Ванькой уже сидели в вагоне поезда и ехали в Нижний Новгород. Ванька чувствовал себя героем – он впервые едет по поезду, да еще в губернский город. Не отходя от окна вагона, с большим интересом поглядывал Ванька на заснеженные просторы полей и лесов, стремительно убегавших назад. Ваньке причудливым казалось, то явление: ближние деревья леса, убегали назад, а отделенные, мельтешась, как-то странно передвигаясь вперед, а потом они оказывались позади мчащегося поезда. Доехавши до станции Суроватиха поезд остановился. Около самих вагонов поеживаясь, от сильного мороза, с ноги на ногу толпились торговки с молоком.
– Молочка горяченького! Стаканчик молочка! – предлагая пассажирам горячее молоко. До Нижнего Новгорода ехали долго, часов пять. Всю дорогу Ванька смотрел в окно. Где-то около Станции Кудьмы, в вагон в котором ехали Ванька с отцом, вошел ревизор. Старикашка в очках и форме. Он, с большой прилежностью и тщательностью, проверял у пассажиров проездные билеты. Проказливо заглядывая на полки и под сиденья: нет ли там скрывающихся «зайцев». Очередь дошла и до Савельевых. Василий Ефимович, вынув из кармана на себя полный билет и на Ваньку четверть билета, предъявил их ревизору.
– Почему, на парня, ты взял четверть билета, а не пол билета? – строго спросил ревизор Ванькиного отца.
– Да он еще совсем маленький! – смиренно проговорил отец Ваньки.
– А сколько ему годков-то?! – допытывался ревизор, наметанным глазом видя, что Ванька совсем не малыш.
– Восемь годов, девятый! – робко протянул отец. – В первом классе учится! – стараясь словами уменьшить возраст Ваньки, доказывал отец ревизору.
– А ну-ка, паренек, встань-ка! – полуприказал, ревизор Ваньке, который к этому времени, присмиренно сидел на лавке вагона. Ванька повинуясь, нехотя стал вставать, стараясь неразгибаться во весь рост, чтоб умалить свой рост и тем самым оберечь отца от нежелательного штрафа, который может нанести денежный урон отцову кошельку.
– Этому, мальчугану не восемь, а все десять годов будет! – убийственно изрек ревизор. Он своим наметанным глазом, почти правильно определил возраст Ваньки, ошибившись только на год. В действительности Ваньке пошел двенадцатый год. По приезду в Нижний, Василия Ефимовича с Ванькой отвели в служебное помещение вокзала, где стали писать, акт на предмет наложения штрафа. Свой адрес, Василий Ефимович сказал почти правильный, а вот фамилию свою не выдал, а назвался «Зайцевым», нарочито ввёл в заблуждение железнодорожное начальство. Чтоб избежать урона в деньгах. По городу Отец с Ванькой, ходили пешком, заглядывая почти во все магазины и лавки. Мимо их с грохотом, мелькая искрами из под дуг, то и дело проносились трамваи. Ваньке сильно хотелось прокатиться на трамвае, но он не смел попросить об этом отца, и с разинутым ртом, с восхищением посматривал на огромные, кирпичные городские дома и другие невидали, которые видит впервые. Самовар, они купили почти сходу, зайдя в большой магазин вблизи «Скобы». Уплатив за сверкающий серебром, ведерный Самовар 23 рубля, отец Ваньки, упросил продавца, оставить его в магазине, чтоб не таскаться с самоваром по городу. Обернув в бумагу и увязав шпагатом, продавец услужливо, поставил самовар под прилавок, написав на нем фамилию купившего –Савельев! С Нижней части города Ванька с Отцом так же пешком перебрались в верхнюю его часть. Там диковин для Ваньки оказалось еще больше. Во-первых, его взору представилась вывеска, с затейливым и заманчивым призывом: «Стоп! Зайди в низок, купи фрукт!».
Отец с Ванькой ночевали на подворье «Дома Крестьянина», но и тут неувязка: у отца Ваньки, не оказалось с собой никаких документов. Поэтому, какой-то тип, видимо служащий и ведущий ночлегом приезжих в город, не представил им места для ночлега и грозился выслать из «Дома Крестьянина», но дело обошлось благополучно и они переночевали спокойно и удобно. Накупив чего нужно, и зайдя в магазин за самоваром, отец с Ванькой направились на Ромодановский вокзал и сев на поезд поехали обратно домой.
По приезде домой, первым делом, вся семья обступила стоявший на столе, новый, блестящий никелем огромный и солидный самовар. Любовь Михайловна тут-же заставила Саньку, «поставить» самовар, налив в него целое ведро воды. Самовар разожгли, угли дружно принялись, краснотой виднелись сквозь решетки. «Эх и сапог для раздувания не спонадобился», – сказал Санька. Самовар долго назреваясь рдел, молчал, а потом зашумел словно паровоз под парами. Вокруг поставленного на стол самовара расселась вся семья, даже бабушка Евлинья примостившись на краешке дивана восхищалась красотой нового самовара. Не меньше ее, самоваром, любовался и сам Василий Ефимович. Ему вспомнилось как он, будучи еще парнем-подростком, бегал с товарищами глядеть как горит керосиновая лампа и как “ставят” самовар, впервые появившиеся, эти две диковинные вещи на селе у попа. Разбавив крутой кипяток, холодной водой до необжигаемости губ, он принялся пить чай, не употребляя заварки. Семья обновляла покупку.