Зная, что хохмач вот-вот начнёт мечтать о тёплой печке и мягком покрывале, Кий обратился к другу:
– Горшок.
Весельчак отозвался ни сразу. Подождав пока спадёт раскат грома, он кивнул в ответ:
– Как думаешь до ближайшей деревни далеко?
– Как до нового утра точно! – решил князь сразу даже не вступать в спор.
– Ну вот те на, – смахнул Горшок с век капли, что беспрерывно затекали в глаза. – Ждёт же нас впереди домик с широким столом и с приветливым хозяином! Чувствую, уже близко.
– Чутьё у тебя прямо как у багника.
– Почему только как у багника?
– А хозяев приветливых за версту ты чуешь, – ткнул Кий пальцем вперёд. – Вот тебе дом и приют.
На свету, от вспыхнувшей молнии, показался убегающий к воде карлик. Там поодаль, где путь прерывала заводь, выходящая из реки, дорога переходила в небольшой деревянный мостик. Под ним и спрятался ушастый бородатый страшил, с длинными тонкими руками и ногами, торчащими из толстопузого тела.
Увидев того, кто только что устроил на них засаду, весельчак улыбнулся. Ведь узнал он в том низеньком носатом уродце аржавеника, поселившегося в застоявшейся грязной воде.
Кий обернулся и тоже с улыбкой посмотрел на друга. Князю стало интересно, потянется Горшок за мечом, или всё-таки устоит. Хохмач в ответ задорно поглядывал то на меч приятеля, то ему в глаза.
Мост близился. Старенький, но сколоченный добротно, он полумесяцем переваливался на другой бережок, небольшими брёвнышками простилая дорожку. Ступив на него, друзья застучали подошвами по деревяшкам, придерживаясь за перила. Вдруг из-под полов перехода выскочила рука и попыталась цапнуть Кия за сапог. Засмеявшись, будто ожидая такого проказа, князь одёрнул ногу и слегка подпрыгнул на месте. Не сдаваясь, худющая конечность резко потянулась к ногам Горшка. Тот конечно же успел отскочить, но тут же подначил аржавеника, постучав и подразнив носком у края.
– Боимся-боимся, дедушка, ой как страшно! – отходил, спиной назад, Кий уже почти к концу мостика.
– Оп, оп, ну почти достал и утащил! Ты злыдень страшный, спору нет, – довольно быстро отстал от болотного страхолюдна Горшок и догнал друга.
В след им, наверх вылезла оранжевая морда аржавенника и погрозила маленьким когтистым кулачком.
Дождь не останавливался и не сбавлял свой безумный ритм. Гроза периодически освещала кучное от туч небо, незамедлительно вызывая гром. Становилось прохладно. Особенно когда со стороны реки поддувал ветер, путники поёживались под своими кожаными доспехами.
– Смотри Горшок, я нам крышу нашел! Может и не над головой, зато точно у самой головы! – остановился Кий возле старой рыбацкой лодки, лежащей вверх дном на берегу.
– Хороша крыша, – положил ладонь на деревянное днище Горшок. – Ну, спокойной ночи?
– Подожди, – приподнял за один конец лодку Кий, – у воды спать холодно. Пошли в лес, всё же ветра меньше.
Так и сделали. Оттащили посудину с дороги прямо в сосны. Место специально нашли такое, где бы деревья росли кучкой. Чем больше веток высилось над головами, тем меньше капель долетало до земли. Да и перина из мягких колючек лежала пышнее. Вот и улеглись на неё странники, накрылись уютной лодочкой, и собирались спать. Ох и простудились бы они, если б не доспехи их заговорённые, что от хворей да болезней всяких защищают.
Внутри этого лесного убежища стоял приятный запах хвои, мокрой коры и дерева. Капли били по потолку без устали. И если закрыть глаза, и забыть, что ты лежишь в лесу под дождём, навалив сверху лодку, то можно представить себя дома под тёплым одеялом. Всегда сладко спать в родной кровати, когда за окном бушует ненастье. Это и старался вообразить себе Кий.
– Князь, – позвал тихо в темноте голос хохмача.
– У.
– Говорят радимичи в подземельях живут.
– Люди вообще много говорят, – начинал потихоньку дремать князь.
– Я вот думаю: это значит, что кто богаче – у того этажей подземных в доме больше? – как всегда разыгралась фантазия у Горшка.
– Ага, целый муравейник у их князя Радима, – пошутил Кий.
– Да, – заулыбался весельчак, – здорово ты придумал. Эй, ты что спишь?
Сон одолел его друга. Вскоре и Горшок закрыл глаза и под приятный шум непогоды уснул богатырским сном.
На утро солнечный свет так сильно врезался в глаза нашим путникам, что те чуть не закрылись опять лодкой. Отбросили от себя деревянную посудину, что всю ночь пробыла им и домом, и одеялом. Яркие лучи вмиг вышвырнули оттуда все остатки мрака.