Кухарить на опушке, или в поле приятели не стали. Зелье варить лучше подальше от лишних глаз. Никто не должен знать о тайных планах. Поэтому готовить Лютое варево, Кий и Горшок решили в доме у конюха. Ему-то поди ни до чего дела нет. Лошадей и тех на время увели. Поэтому отныне пустовала его хата.
Наступал вечер, и пора было идти на ужин. Да не стать бы самим ужином.
– Зелье пить не торопись. Ни то стемнеет, а чары уж развеются. Не увидим тогда ничего. Выпьем его с первыми сумерками, – как всегда раздавал наказы Кий.
Горшок согласно покивал. Не нравилось ему всё это затевать. Хотелось поскорее убедиться, что охотник не виноват. И что не живёт у него никакого чудища.
Вот он, тот самый дом, где веселье закончилось бедой. Спокойней туда идти сразу с мечом наготове. Хорошо, когда враг впереди и раздумывать ни о чём не надо. Но не в этот раз. Сейчас всё начнётся с пира.
В дверь стучать не пришлось. Прибитая на прежнее место, она открылась сама. Хозяин ждал их на пороге.
– Здравствуйте, странники! – вышел встречать гостей Себастьян.
– Здравствуй, охотник, – поздоровались в ответ приятели.
– Вас уже все заждались!
– Это кто же? – насторожился Горшок.
– Рябчик жаренный, заяц печёный, утка тушёная, яйца перепёлки, да куропатка в подливке! – улыбнулся хозяин.
– Старых знакомых мы всегда видеть рады! – встал на первую ступеньку хохмач.
Его опередил Кий. Несколькими шагами он поднялся на крыльцо и пожал Себастьяну запястье. Нет, он не торопился побыстрее оторвать кусок сочного мяса. Просто хотел зайти первым.
Запах дурманил голову. Есть бы захотелось даже самому непослушному ребёнку. Блюда стояли в больших деревянных кастрюльках с деревянными половниками.
– Начинаем праздновать! – пригласил к столу хозяин.
Так все трое начали трапезу. Угощения уплетались за обе щеки. Вкуснятина была необыкновенная. Еда из диких зверей всегда слаще. Это вам не кур трескать. Тут чувствуется сила природы.
Слово за слово, компания разговорилась. Себастьян расспрашивал в каких краях побывали путешественники, чего повидали. Больше всего ему понравился рассказ о лесах древлян. Думается, что болтал конечно же Горшок. Однако не он один. Кий тоже не сидел с закрытым ртом. Настроение становилось всё веселее. Как будто и вправду они сюда погулять заглянули.
Вечер подходил к концу, наступала ночь. Пора браться за дело. Но как же выпить зелье, если все сидят напротив друг друга? На счастье, охотник встал и начал зачем-то рыться в потухшей печке. Первым глоток Лютого варева сделал Кий. Посматривая на Себастьяна, он передал баночку Горшку. Незаметно, хохмач тоже отхлебнул и скривился. Да, из всех зелий, это самое гадкое.
Хозяин подпалил лучину от оставшихся углей. Проходя по кухне, он зажигал свечи. В доме опять становилось светло. Когда загорелся последний огонёк, осветив всё вокруг, Себастьян закрыл ставни. Потом ещё одни. Захлопнув последние, он обернулся. Завидя молчавших приятелей, он просто сказал:
– Чтобы мошкара не налетела.
Это и понятно. Все так делают. Просто, ожидая ночного чудовища, выпрыгивающего из-за угла, друзья ощутили себя взаперти. Пир продолжался. Пришлось думать: как охотника в темноту заманить, или на улицу вывести. Но сидеть долго Себастьян не собирался. Ещё немного рассказав про лесной промысел, про свой лук и стрелы, хозяин зазевал.
– Ну, будем спать ложиться. Вы тут на полу стелитесь, а к себе на чердак полезу.
Вместо ответа, или пожелания «спокойной ночи», гости молчали. Нужно действовать. Иначе всё пропало. Останется сидеть и ждать непонятно чего. Кий задул свечку и посмотрел на Горшка. Пока тот соображал, князь задул ещё одну. Хозяин дома не подавал вида, но явно что-то стал подозревать. Вдруг до Горшка дошло. Весельчак подскочил и схватил полотенце у рукомойника. Махнув раз-другой по сторонам, он потушил весь свет в хате. Наступила полная темнота.
– Чего же вы удумали, гости мои дорогие? – спокойно прозвучал голос охотника в ночи.
На том месте, где сидел хозяин, Кий и Горшок увидели небывалое. Два глаза, пылающих желтым огнём, глядели в черноту. Себастьян? Но как? Не был ведь он чудищем, или зверем диким.
– Мы хотим знать правду, – потянулся хохмач к рукояти на поясе.