Погреб стал наполняться белоснежной дымкой, заливая пол, и поднимаясь струйками по стенам к потолку. Тая, словно снежинка в ладони, чёрный рогач одновременно растворялся в воздухе и окутывался туманной пеленой. Потом всё исчезло, словно остывший пар. Произошло это так быстро, будто и не было ничего, и всё почудилось.
На полу теперь лежал совсем не чёрный козёл. Однако не был то и Демьян вовсе. Внизу, на плоских камнях, оказался седой старец, с длинной предлинной бородой, густыми, белыми как пепел, волосами и бровями. Одет он был в светло-серый балахон, с капюшоном за спиной. Шею, рукава и запястья старца оплетали верёвки с оберегами. На пальцах блестели серебряные кольца в рунах. От взгляда его больших, суровых и сердитых глаз стало боязно. Дыханье на миг перехватило. Люба, медленно поднимая руки, закрыло лицо от страха.
– Руки прочь! – Прогремел низкий властный голос старца.
Тут все и опомнились, что Кий по-прежнему сидит на нём сверху и двумя ладонями держит его за голову и за челюсть. Резко встав, он не успел предложить свою руку в помощь. Мощный незнакомец упёр могучие кулаки в пол и, не смотря на возраст, легко поднялся и вытянулся в полный рост. Плавными широкими шагами, он приближался к выходу. Не останавливаясь ни на секунду, он приложил ладонь к двери, и та с грохотом распахнулась, вырвав засов, и едва не слетела с петель.
– Слушайте меня древляне! Ибо горе нам! – Пронёсся его медвежий голос по деревне. Говорил он, не крича, но казалось его было слышно всем в Грёзах, в каждом доме. – Демьян! Предстань передо мной! – от последних слов пробежали мурашки по спине, как отчего-то неизбежного.
Кий и Горшок, уже обо всём догадывающиеся, повернулись к Любаве.
– Это Веслед, – лишь сказала она и выбежала прочь из сарая.
Повсюду из домов выходили люди. Большой общиной, целыми семьями, они стекались к волхву, повинуясь его призыву. Некоторые витязи несли факелы. В лесах, под деревьями, темнело быстрей. Из дверей своего дома, к народу вышел хоть и напуганный, но счастливый гусляр. Целёхонек и никем не заколдованный.
– Демьян! – ударил по ушам голос волхва. – Ты совершил злодеяние на капище! Предал богов – пращуров наших! Поклонился мухам на святом месте! Тебя постигнет кара сейчас же!
Среди людей начался тихий гул возмущений. В толпе послышались женские оханья.
– Прости меня, отче Веслед. Позволь забрать идол с капища нашего и уйти мне навсегда в изгнание!
– Дороги на место святое тебе больше нет! Ты прогневал Велеса! Я уже заплатил за то. Теперь плати и ты!
– Веслед! Не губи Демьяна! Заблудился он в желаниях своих! – упала на колени перед волхвом Любушка.
Толпа вновь загудела, теперь скорее сочувствием.
– Разреши и нам за гусляра слово замолвить, отче, – обратился к старцу Кий, выйдя с Горшком из народного сбора.
– Говори, – немного подумав, слегка мягче разрешил старик.
– Я Кий, сын Великого князя Ория. Со мной мой верный друг Горшок. Мы лишь хотели помочь. Прости и нас с Демьяном за ошибку. Мы пойдём на капище и заберём скверный идол, – склонили головы оба друга.
– Вижу я, что вы доблестные воины и бесстрашные путники. Чую я на руках ваших подвиги славные. Дела ваши велики. Примите дар от меня, на добрый путь, в знак дружбы от ныне, – из-за пазухи старец Веслед достал колбу с ярко-красной жидкостью и протянул нашим друзьям.
– Спасибо отче, – низко до земли поклонились друзья, приняв из рук красное зелье. – Мы очистим святыню от скверны и не подведём тебя, – пообещал Кий.
– Держите путь на восток по главной тропе. Не робейте в роковой час, боги с вами! – оглушительно рявкнул Веслед, разведя поднятыми руками.
Затем, слегка кивнув головой, волхв развернулся и направился в сторону своего дома, показывая так собравшимся, что дела общины решены. Люди расходились. Изумлённо, но всё же негромко, они обсуждали Демьяна и его безнадёжную жизнь. Осталась стоять перед крыльцом музыканта одна Люба. Со слезами в своих красивых, намученных за этот долгий день, глазах, она смотрела на Демьяна. Но тот, лишь завидев её, опустил взор, робко отвернулся и зашёл в дом следом за своими гостями.
– Какой же я везучий, – говорил с облегчением гусляр, задвигая засов, – второй раз за день так повезло. Ко мне, о чудо, явилась Адварпена! Затем Веслед даже в яму не бросил, хоть и был он в гневе! Я счастлив и предан вам на век, дорогие мои друзья! – Радовался Демьян, не веря своему счастью.
– Послушай, поэт. А не думал ли ты, что любить Снежную королеву, русалку, или злую колдунью – легче, чем твою фею? – спросил Горшок, садясь на стул и вытягивая ноги.