Ни одно событие текущего столетия вплоть до французской революции не произвело в Европе столь сильного впечатления, как бедствие, постигшее королевскую семью, родственную стольким могущественным государям; в страданиях ее приняли участие все короли. Даже Георг II Английский объявил важнейшим дворам, что он не одобряет поведение Фридриха в Саксонии. В правительственных указах, появившихся в Вене, обнаружилась смертельная ненависть Австрии; они были чрезвычайно резки и преисполнены самых бранных упреков. Король прусский обвинял ся в самых низких происках и являлся в них зачинщиком недавно открытого в Швеции заговора против Сената[21a]; австрийцы до того забылись, что упрекали даже Фридриха в гневе отца его, в наказании, постигшем его в Кюстрине, и в императорском посредничестве, которое, как тут значилось, спасло ему жизнь[22].
Эта безграничная ненависть стала теперь господствующей страстью венского двора, который отличался до сих пор высокомерием. Последнее теперь было забыто, так что императрица Мария-Терезия, до сих пор строго соблюдавшая свое достоинство и считавшая женское целомудрие первою из добродетелей, унизилась до того, что стала льстить любовнице Людовика XV, называя ее кузиной, – титулом этим король французский отличал герцогинь своего королевства. Между австрийской государыней и маркизой Помпадур завязалась переписка, поводом к которой был украшенный брильянтами портрет императрицы. Француженка, польщенная лю безностью, до того забыла свое низкое происхождение и свое положение, что в письмах своих часто упо требляла фамильярное обращение: «Моя милая королева!» Мария-Терезия, несмотря на свою доброту, всегда помнила свое высокое происхождение; дочь гордого Карла VI, внучка Леопольда, высокомернейшего из всех императоров, который ради церемониала отказал в свидании своему спасителю и спасителю Вены, королю Собескому[23], – эта государыня, питаемая с детства широкими принципами о царском величии, терпела такое обращение с ней от Помпадур! Это случилось как раз в то время, когда Фридрих неоднократно проявил в отношении королевской любовницы свое презрение. Таким образом, в Версале подверглась осмеянию политика, которую пытался защищать лишь старый маршал Бель-Иль, и поругано было равновесие германского государства, за которым в течение ста лет внимательно следили величайшие французские министры.
Кампания окончилась; австрийская армия ушла глубже в Богемию, которую теперь покинули и прусские армии под начальством Шверина и Кейта, чтобы расположиться на зимних квартирах в Саксонии и Силезии. Фридрих пробыл зиму в Дрездене и обращался с провинцией, взятой им под залог, как со своей завоеванной собственностью. Он аккуратно принимал саксонских министров на аудиенциях, делал распоряжения относительно всех административных вопросов страны и требовал от земских чинов военных налогов и новых рекрутов.
Книга вторая
Приготовления для будущей кампании всех союзных держав, воевавших с Пруссией, были необычайны. Французы и шведы, немцы изо всех германских провинций, англичане и горные шотландцы, венгерцы и трансильванцы, миланцы, валлонцы, хорваты, русские, казаки и калмыки деятельно готовились к ней. Это было нашествие народов, вышедших отчасти из весьма отдаленных земель не для завоеваний, а скорее для того, чтобы грабить, убивать и разорять.
Эти армии требовали громадных денег, а так как ни один двор при всем желании не мог доставить таких сумм, то пущены были в ход всевозможные ухищрения, чтобы, с одной стороны, получить взаймы наличные деньги, а с другой – склонить капиталистов, дабы те заимообразно взяли на себя доставки. Но король прусский имел перед своими противниками то преимущество, что не нуждался в этих вспомогательных средствах. Благодаря его полной сокровищнице и богатому залогу, прусские войска были всем снабжены в изобилии и могли открыть поход. Чтобы заменить недостаток в легкой кавалерии, Фридрих сформировал семь вольных батальонов и увеличил, кроме того, пехоту и кавалерию на 40 000 человек. Саксонцы всех сословий, по сходству языка, нравам и образу мыслей симпатизирующие гораздо больше пруссакам, чем австрийцам, зная, что войны не миновать, желали, чтобы правитель их вступил в союз с первыми. К тому же они не страдали от жестокостей с их стороны: доставки в армии, которые, впрочем, не были обременительны, еженедельные обеды для квартирующих солдат, умеренные военные налоги, рекрутские наборы и другие сравнительно ничтожные неудобства – вот все, что до сих пор выпало на долю саксонцев из тягостей войны. В общем же они жили довольно дружно с пруссаками. В Дрездене устраивались театральные представления, концерты, балы и маскарады, которые усердно посещались дворянством, горожанами и местными красавицами. Сам король почти ежедневно давал концерты, причем монарх этот, которому угрожала столь сильная опасность, принимал в них участие, играя на флейте.
Это душевное спокойствие, вызванное его философ ским образом мыслей и сознанием своей силы, было, однако, неоднократно нарушаемо. Между прочим в эту зиму случилось происшествие, ближайшие обстоятельства которого известны лишь весьма немногим; быть может, до девятнадцатого столетия ни один немецкий историк не захотел бы их передать потомству. Дело в том, что Фридриха должны были отравить. Камер-лакей Глазау, пользовавшийся особенным доверием короля и часто даже проводивший ночь в его спальне, был подкуплен с целью погубить монарха. Об этом знали лишь несколько лиц, от которых нечего было опасаться раскрытия тайны. Но случай выдал ее королю, как раз в тот час, когда замысел этот должен был осуществиться. Глазау пал к ногам монарха, умоляя о пощаде, которая ему, однако, не была оказана. Он был арестован, судим в присутствии государя и на следующий же день в оковах отвезен в Шпандау, где вскоре умер в тюрьме, вдали от всех живущих. Долж но быть, королю необходимо было сохранить эту тайну из-за замешанных в ней лиц, так что он даже не позволил доктору подать помощь несчастному в последние минуты его жизни.
21a
Речь идет о событиях следующего, 1757 г. В июне этого года в Стокгольме был открыт заговор «королевской» партии, стремившейся отнять власть у чрезвычайно усилившегося в то время Сената. Хотя монархическое правление устояло (король отрекся от своих сторонников), главы заговора, граф Горн и граф Браге, были казнены.
22
В 1730 г. Фридрих II, тогда еще наследник престола, чьи отношения с отцом, Фридрихом Вильгельмом I, были крайне напряженными, пытался бежать из Пруссии. Король сумел узнать о его намерениях, арестовал сына, поместив его в крепость г. Кюстрин, и даже собирался судить его, обвиняя в измене. Однако ходатайство венского двора, а также старания влиятельной тогда в Пруссии проавстрийской партии привели к примирению короля и его наследника. Более того, Фридриха II посватали за Елизавету-Христину, принцессу Брауншвейг-Бевернскую, племянницу австрийской императрицы.
23
При императоре Карле VI (родился в 1685 г., правил в 1711–1740 гг.) Австрия на короткий срок стала гегемоном Европы. После серии войн под австрийским владычеством оказались большая часть Италии, Сербия с Белградом, Бельгия. Карл VI принял так называемую «Прагматическую санкцию» (1724 г.), по которой все имперские владения в едином и неделимом виде должны были быть унаследованы его дочерью Марией-Терезией. В конце правления Карла VI Австрия потеряла Неаполь и Сербию, а после его смерти курфюрст Баварский, оспаривая «Прагматическую санкцию», спровоцировал всеевропейскую войну за Австрийское наследство. Леопольд I (1640–1705) – император Священной Римской империи (1658–1705). В 1683 г. его столица, Вена, была осаждена огромным турецким войском. Польский король Ян Собеский явился на выручку Леопольду с польско-немецкой армией и принудил турок к отступлению. Однако Леопольд повел себя крайне высокомерно со спасителем Вены, всячески подчеркивая свой императорский статус.