Едва Игнатьич и Пальма спустились к реке и берег скрыл их, Васька вылетел из конторы, ворвался в комнату Игнатьича, схватил одного щенка, сунул его за пазуху и бросился вон со двора. Серый даже взвизгнуть не успел от неожиданности, даже не соображал, что произошло… Когда же испугался, завизжал, Васька уж находился на другом конце поселка. Вскочил в один из дворов, запер за собой калитку. Перевел дух и утер пот со лба.
Во дворе был сарай. В углу стоял ящик, обитый сверху металлической сеткой. Серый очутился в нем.
Что за жизнь наступила для щенка! В ящике было темно, холодно. С боков и вверху свистел по ночам холодный ветер. И три дня подряд Серый скулил — звал мать. Ничего не ел. Васька приносил ему хлеб, молоко, суп. Серый не прикасался к еде. Васька брал его на руки, носил по сараю, гладил, приговаривая:
— Серенький, почему ты не ешь? Почему? Ну, давай поедим.
И он заталкивал ему в рот хлеб, кусочки вареного мяса. Серый выталкивал языком все обратно.
Возможно, он заболел бы от голода и сдох бы. Но как-то Васькина мать выбросила на помойку кухонные отходы, и среди них оказались кусочки сырого мяса. Серый в это время сидел за сараем и горевал. У него уж и тогда был отличный нюх. Учуяв запах мяса, он прокрался к помойке. Съел найденные кусочки.
Мать Васькина заметила это. Сообщила сыну. И в тот же день Васька так накормил Серого мясом, что у щенка разболелся живот.
Васька был обыкновенный мальчишка, каких много в любом городе, поселке. В любой деревне. И учился он хорошо. Но он совершенно не знал, как надо обращаться с собаками. Особенно со щенками. Взять же в библиотеке книжку, почитать об этом он не догадался. А может, ленился читать. Или был уверен, что воспитывать собаку — дело пустяковое.
Прежде всего начал он учить Серого служить. Станет посреди сарая, вытянет перед собой руку с кусочком мяса и твердит:
— Служи, Серый, служи!
Серый и смотреть-то вверх еще не умел. Его интересовало только то, что лежит на земле. Не понимал, что от него хотят. Старался удрать куда-нибудь подальше от грубого Васькиного голоса. Васька сердился, трепал щенка за уши и твердил:
— Слушай хозяина! Слушай хозяина! Служи!
Специально не кормил его перед уходом в школу, чтобы к полдню Серый оголодал и становился на задние лапы. Потом Васька надел на него ошейник из толстого ремня. К ошейнику привязал цепь, валявшуюся на огороде. Цепь ржавая, толстая и очень тяжелая. Серый сдвинуть с места ее не мог. Васька таскал его на этой цепи по двору, науськивал на кур, на кота.
— Фас, Серый, фас! — кричал он грозно, страшно тараща свои зеленые глаза.
Еще делал так. Потычет в нос Серого своим грязным носовым платком, спрячет платок в дрова. Таскает вокруг этого места щенка и кричит:
— Ищи, Серый, ищи! Кому говорят, — ищи!
Серый злился. Один раз даже цапнул Ваську за палец, и Васька отстегал его хворостиной.
Когда кончились занятия в школе, жизнь Серого стала совсем невыносимой. Снег к тому времени и в лесу сошел. Земля подсохла, появилась свежая травка. Поселковые мальчишки ходили в лес, играли там в войну. Всякий раз Васька брал с собой Серого. Что там вытворяли с ним!
Очутившись в лесу, мальчишки моментально изменялись. Между собой не разговаривали, а только кричали друг на друга. Бегали между кустами, падали, ползали, размахивая палками, кричали:
— Трррр!.. Та-та-та!.. Бух, бух!
Васька бегал быстро. Серый не поспевал за ним. И Васька волочил его по земле. И в плен забирали Серого. Зачем-то закапывали в землю, оставляя на воздухе одну голову, чтоб он не задохнулся. От всего этого у Серого кружилась и болела голова. Тело покрылось ссадинами, незаметными под шерстью, но нывшими все время. Он возненавидел зеленые Васькины глаза, его цепкие пальцы, испачканные чернилами. Но щенок был мал, слаб. Ненависть его переросла в страх. Возможно, со временем страх прошел бы, Серый превратился бы в подобие пса-дворняги — в равнодушного, глупого и ленивого пса-беспризорника. Но получилось не так. И жизнь его сложилась совершенно необычно.
Во время очередной игры в лесу его захватили в плен. Захватил длинноногий худой мальчишка. На руки не успел схватить, волочил за собой. Серый бился о корни, о ветки. Земля и небо в его глазах перемешались. Казалось, конец, гибель. Как вдруг он почуял свободу: ошейник снялся через голову. Мальчишка бежал дальше. Позади кричали, и кто-то, топоча, приближался. Серый шмыгнул в кусты. Припал к земле, послушал и ударился во все лопатки! Ветки стегали его по глазам, ушам; лапы проваливались в лужи, в ямки. В голове стоял звон. Казалось — все мальчишки во главе с Васькой гонятся за ним, вот-вот схватят. Он взвизгивал и прибавлял ходу. Уже в потемках наткнулся на толстое, упавшее когда-то дерево. Забился под него. Мальчишки не гнались. Тихо. Только в ушах звенит. Под деревом сухой мох. Серый повернулся носом в ту сторону, откуда прибежал. Зарылся в мох. Кто-то невидимый шуршал рядом прошлогодней листвой. Прокричала какая-то птица. Он прислушивался, но ему не было страшно. Пока что он боялся одних мальчишек. О других опасностях Серый ничего не знал. Незаметно уснул и спал неспокойно: снились расширенные зеленые глаза; пальцы, испачканные чернилами, тянулись к нему. Грубый голос кричал: «Фас, Серый, фас!»