Точно так же мы до сих пор не располагаем данными, которые позволяли бы нам отнести к одному периоду те или иные идентичные или аналогичные орудия, обнаруженные на территории Северной Африки. Орудия могли «пережить» свою эпоху и применяться позднее на последующем этапе развития культуры. Так, например, проводившиеся американцами раскопки в Танжере выявили в одном и том же слое ряд почти одинаковых леваллуазских отщепов и мустьерских остроконечников, а в некоторых областях Берберии неолитическая культура удержалась, очевидно, до расцвета исторического периода, а отдельные ее проявления — строительство дольменов, например, — до римской эпохи. Некоторые исследователи склоняются к той точке зрения, что находимые на территории Северной Африки орудия сплошь и рядом могут рассматриваться как пережитки минувших периодов.
Часто представляется весьма затруднительным установить не только относительную хронологию инвентаря, но даже последовательность его залегания. Орудия в одних слоях встречаются вместе, в других — раздельно. Такой пробел или аномалия являются обычно следствием слишком поспешной и необдуманной стратиграфии. М. Рейгасу, например, удалось орудия с черенком, отнесенные П. Паллари к неолиту (берберскому), датировать атерийским периодом, то есть средним палеолитом, и устранить таким образом нарушение связи между двумя последовательными археологическими слоями.
Естественно, что эти обстоятельства породили у исследователей доисторического периода сложную терминологию. Они старались избежать объединения под одним и тем же названием орудий, которые, может быть, и похожи, но не имеют между собой ничего общего, помимо внешнего сходства. В результате появилось огромное множество «фаций», не всегда удачных, тем более что в некоторых случаях различные термины означают одинаковые понятия. Оранская культура в классификации А. Брейля и Р. Вофрея представляет не что иное, как иберо-маврусийскую культуру в системе П. Паллари, которую предпочтительнее всего называть муильской. Предложенное Ж. Морганам название «капсийская культура» получило большее признание, чем введенное П. Паллари название «гетульская культура», хотя в обоих случаях речь идет об одном и том же. Еще большего сожаления заслуживают названия, порождающие подчас авантюристические теории. Термин «иберо-маврусийский», например, очевидно, намекает на существование некоего археологического родства между Западной Берберией и Испанией, давно отвергнутого наукой. Отнюдь не облегчая задачу специалистов, этот терминологический разброд делает особенно затруднительной первоначальную стадию изучения первобытного периода Северной Африки. Поэтому мы вправе требовать от археологов единодушия, если не в отношении самой терминологии, — может быть, это было бы слишком большое требование, — то, по крайней мере, в отношении принципов, которыми следует руководствоваться при введении терминов.
II. Эволюция доисторического периода в Берберии
Нижний и средний палеолит. Находки первобытного инвентаря, обнаруженные на всей территории Северной Африки, по форме и технике изготовления идентичны тем орудиям, которые в Европе относят к культурам, традиционно именуемым шеллем, ашелем (нижний палеолит) и мустье (средний палеолит). Если исключить весьма сомнительные эолиты в Шетме (около Бискры) и Гафсе, наиболее древними следами человеческого труда следует в настоящее время считать находки Арамбурга, обнаруженные в 1948 году близ Сетифа. Далее следует рахманийская культура, как Р. Невиль и А. Рульман назвали орудия, найденные в каменоломне Сиди-Абд-ар-Рахман около Касабланки. По своему стратиграфическому положению они помещаются над морскими отложениями, относимыми к сицилийским слоям, а по характерным признакам приближаются к клектонским и аббевильским орудиям (иными словами, к шеллю). Интерес, который они представляют с точки зрения стратиграфии, объясняет, почему марокканские залегания считаются классическими палеолитическими местонахождениями в Северной Африке. Эти находки, однако, не должны заслонять ранее открытые стоянки, особенно стоянку у озера Карар, к северу от Тлемсена, значение которой определяется тем, что в ней обнаружено сочетание следов фауны жаркой зоны (elephas atlanticus, rhinoceros mauritanicus, hippopotamus amphibius, etc.) и орудий ашельского типа.
Одно время полагали (например, Ж. де Морган, П. Паллари), что шелль, ашель и мустье составляют три «неразрывно связанные» культуры. Объясняется это тем, что около Гафсы инвентарь, относящийся к этим трем периодам, был найден в совместных залеганиях. В каменоломне Мартин, около Касабланки, шелль и ашель также обнаружены в одном культурном слое. Но в настоящее время можно, очевидно, считать доказанным, что эти три культуры не существовали одновременно, а сменялись одна другой, в той же последовательности, что и в Европе. Ашель представляется нам результатом развития шел ля. И для первой и для второй культуры наиболее характерным орудием является рубило или ручной топор. Его формы, сначала грубоватые, приобретают в период ашеля большее совершенство и разнообразие. Загадку совместного залегания мустьерских и ашельских орудий, возникшую после раскопок М. Колиньона в районе Гафсы в 1887 году, очевидно, разрешил Р. Вофрей, доказавший, что тектоническое поднятие грунта вызвало смещение культурных слоев с орудиями этого типа. Мустье появился позже, может быть, значительно позже ашеля и, по-видимому, ведет свое начало не от вытесненной им техники двусторонне обработанных орудий (бифасов), а от совершенно иной, так называемой техники отщепов, получившей название леваллуазской. Для этих мустьерских орудий (остроконечники и скребки) характерна прежде всего обработка с помощью обтесывания и тщательность ретуши.