Четвертые же придают войску лишь видимость силы, они последними вступают в сражение и первыми обращаются в бегство. Их слабость видна по отражению страха на лице, они постоянно стараются держаться сзади, в атаку идут неохотно, трусливо скрываясь за спинами сражающихся воинов. Таких воинов хорошо описал Саксон в IV книге.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
О разных военачальниках
А теперь следует сказать и военачальниках, среди которых также есть очень разные: один медлителен и робок, другой отважен и прозорлив; один умен и сведущ в военном искусстве, другой нерешителен, безрассуден и упрям; один благоразумно заботится об обеспечении войска съестными припасами, зорко следит, чтобы его войска не попадали во вражеские ловушки, разумно оценивает силы неприятеля, тщательно выбирает время схватки, проверяет оружие воинов, перед боем обдуманно выстраивает войска в боевой порядок, позаботившись о резервах и подкреплениях. Другой же никак не заботится о построении воинов, рекогносцировки на местности не производит, заботы о резервах и обозах не проявляет, но в бой может послать неловких и нерасторопных бойцов; третий принимает в свое войско необученных и плохо подготовленных бойцов и безрассудно доверяется тем, кого враг может легко окружить и уничтожить.
Из опыта явствует, что для военного успеха имеет огромное значение сила и обученность войск, равно как разум и опыт военачальника вкупе с готовностью к войне. Из-за изменчивости воинского счастья, нетвердости войск и военачальника, с равной долей возможности люди могут оказаться как изгнанниками из страны, так и ее королями, что дает пищу для размышлений о том, как неверна и ненадежна судьба любого человека.
Кроме того, следует иметь в виду, что в неблагоприятных погодных условиях (а таковых в целом никогда не бывает) войско может заболеть дизентерией и от нее погибнуть. Многие безбожники, которые противоборствуют Высшей силе, как свидетельствует Юстин, обычно становятся жертвами сил природы: урагана, града или стужи, которые производят больший вред, чем вражеское оружие. К этому следует добавить такие бедствия как непрерывные дожди, морозы, снег, голод, усталость, недостаток денег и вызванные тем возмущения, которые следует смирять, позаботившись о деньгах и продовольствии, отсутствие умных военачальников, свары между воинами, зловредные склонности к мятежам, чудовищная ложь льстецов, которые постоянно трубят о близкой победе, вместо того, чтобы говорить правду — все это наносит куда больший ущерб и потери, чем вражеские мечи, способствует уничтожению державы и гибели ее повелителя. Горе тем, кто совершает подобные злодеяния!
[Гл. 23-35 опущены]
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
О причинах постоянной вражды к данам, питаемой свеями и гётами
Самый добросовестный датский историк в своем труде рассказывает о причинах лютой ненависти свеев и гётов к данам и о том, почему они так свирепо и упорно сражаются против них, и его рассказы повергают нас в дрожь от ужаса. Он говорит о насилиях и жестокостях, творимых его народом по отношению к тем, кто подчинялся его власти, о его вероломстве и коварстве к дружески настроенным соседям. Поэтому каждый разумный и осмотрительный человек имеет все причины, чтобы задуматься о будущем и о том, можно ли жить в покое и безопасности, как строить отношения и в какие союзы и связи вступать с этой целью. В первой книге Саксон рассказывает о том, что король Лотер[144] считал благим деянием лишить всех знатных людей имущества и жизни, а также очистить королевство от честных граждан. Во второй книге он рассказывает о короле Хельги, который с такой страстью предавался телесным утехам, что трудно даже решить, чем он был больше одержим — сластолюбием или тираническим самовластьем. Он обесчестил деву по имени Тора, которая впоследствии так жестоко отомстила ему, что Саксон громогласно отвращается от ее деяния. В третьей книге он повествует о том, как Фенге коварно убил своего брата и обесчестил его супругу, усугубив братоубийство кровосмешением. Саксон показывает лживость его слов, которыми он оправдывал убийство своего родственника, стараясь лицемерно утверждать, что злодеяние было сотворено во имя святых устремлений. Он же утверждал, что женщина вступила с ним в связь по своей воле и безо всякого к тому принуждения, так как знала об умышлениях мужа на жизнь короля Фенге. Но тогда эти клеветнические измышления достигли своей цели, так как ручательство властителя исключает возможность лжесвидетельств. В четвертой книге Саксон свидетельствует, что даны не считали постыдным или греховным прибегать ко лжи и обману, как это было в обычае парфян[145]. На страницах пятой книги описываются царившие при дворе датских королей развратные нравы и насилие, варварское непотребство которых приводит в ужас. В шестой книге описывается, как даны, победив саксов, в гордыне своей считали свою власть над ними непоколебимой, а побежденных — рабами и принуждали их ежегодно платить унизительную дань за каждый локоть кожи по всему телу. И продолжалось это до тех пор, пока некий Свертинг, чтобы избавить свой народ от таких унижений, не сжег себя и короля на пиру, который он устроил в честь датчанина. В седьмой книге говорится о том, как Фроде[146] приказал умертвить своего брата, а чтобы скрыть это преступление, тайно предал своих сообщников смерти. Однако в конце концов сыновья убитого им брата, которых он содержал и взращивал наравне с собаками, сожгли его живьем; так братоубийца заплатил за свое злодеяние.
144
Король Лотер (Хлёдр;
145
Парфяне — воинственный народ сложного этногенеза. Парфянское царство было грозным соперником Рима, терпевшего от него немало поражений. Потому древнеримские историки постоянно писали о лживости и коварстве этих варваров, об отвратительности их обычаев и верований. С парфянами связано выражение «парфянская стрела», означающее коварство, притворную уступку с целью обмануть противника. В битвах парфяне часто обращались в притворное бегство, а затем осыпали преследователей дождем смертоносных стрел.
146
Фроде (Фрото,