К слову сказать, этот Роберт Брюс отличался необычайной отвагой и силой. Не было в Шотландии героя, кроме сэра Уильяма Уоллеса, которого он бы не затмевал. Теперь же, когда Уоллес погиб, Брюс слыл лучшим воином в Шотландии. Он был очень умным и предусмотрительным человеком и выдающимся полководцем, не уступавшим, а то и превосходившим любого знаменитого военачальника той эпохи в умении вести войско и строить его перед битвой. Брюс также славился великодушием и обходительностью. Впрочем, у него хватало недостатков, как воспитанных жестокой средой, в которой он жил, таки врожденных. Он был горяч и страстен, и в своей горячности порой доходил до зверства.
Итак, Роберт Брюс задался целью вновь попытаться выгнать англичан из Шотландии. Он задумал убедить сэра Джона Комина (Рыжего), своего соперника в притязаниях на престол, объединиться с ним, чтобы выдворить чужеземцев совместными усилиями. Для этого Брюс прискакал из Лондона в Дамфрис, город на границе Шотландии. Они встретились с Джоном Комином перед высоким алтарем дамфрисской церкви миноритов. О чем шла у них речь, точно не известно, но они из-за чего-то повздорили: то ли не поделили корону, то ли Комин отказался выступить вместе с Брюсом против англичан, то ли, в чем сходится большинство авторов, Брюс обвинил Комина в том, что тот предательски оповестил англичан о его намерении подняться против короля Эдуарда. Как бы там ни было, два гордых феодала принялись громко оскорблять друг друга, и в конце концов Брюс, отличавшийся, как я тебе говорил, большой горячностью, позабыл о святости места, в котором они находились, и ударил Комина кинжалом. Совершив этот опрометчивый поступок, он тут же выбежал из церкви и велел подать ему коня. При нем находились тогда два его шотландских друга, Линдсей и Киркпатрик. Увидев бледное взволнованное лицо и окровавленные руки Брюса, они в тревоге спросили его, что случилось.
— Я, кажется, заколол Рыжего Комина, — отвечал Брюс.
— Кажется? И ты уезжаешь, сомневаясь в исходе такого дела? — вскричал Киркпатрик. — Пойду-ка удостоверюсь воочию! — мол, погляжу своими глазами.
Тут он и его напарник Линдсей бросились в церковь и покончили со всеми сомнениями, издырявив раненного Комина кинжалами. Его дядя, сэр Роберт Комин, нашел смерть там же.
Убийство Комина было бессмысленным злодейством, и, как замечает историограф Брюса, прогневило Всевышнего, ибо едва ли найдется человек, на чью долю выпало бы столько несчастий, сколько выпало их на долю Роберта Брюса, хотя в конце концов он стяжал великую славу.
Положение, в какое поставил себя Брюс этой безумной выходкой, можно назвать отчаянным. Он совершил преступление, которое не могло не поднять против него весь клан Коминов, не разгневать английского короля и не возмутить церковь, на чьей священной земле была пролита кровь. Поэтому дерзкий шотландец решил бросить вызов всем трем силам разом, взойдя на шотландский престол. Он собрал своих сторонников, созвал тех феодалов, что еще лелеяли надежду на освобождение страны, и короновался в Сконском аббатстве, где спокон веков облекались властью шотландские короли.
Церемонию провели второпях. Взамен древней короны Шотландии, увезенной Эдуардом в Англию, был спешно выкован легкий золотой венец. Граф Файфский, потомок храброго Макдуфа, которому предписывалось возлагать венец на голову государя, не изволил явиться. Обряд совершала его сестра, графиня Бахан, без согласия как своего брата, так и своего мужа. Несколько лордов, чьи имена Шотландия должна вечно чтить, поддержали Брюса в его попытке отстоять независимость страны.
Эдуард пришел в страшную ярость, услышав о том, что после стольких его стараний и стольких жестоких потерь шотландцы вновь порываются стряхнуть с себя его руку. Хотя уже старый, немощный и хворый, он на грандиозном пиру, перед лицом всего своего двора, торжественно поклялся сполна отомстить Роберту Брюсу и его сподвижникам, после чего никогда больше не заносить меча на христианина, но сражаться только с безбожниками сарацинами за Святую Землю. Верный своему слову, Эдуард двинулся на Брюса во главе огромного войска.
Царствование Брюса началось крайне неудачно. Он был коронован 29 марта 1306 года. Уже 18 мая папа отлучил его от церкви за убийство Комина в Божьем храме, каковым приговором отказал ему во всех утешениях религии и заранее снял грех с любого, кому вздумалось бы с ним расправиться. Наконец, 19 июня новый король потерпел сокрушительное поражение в битве с английским графом Пемброком близ Метвена. Под Робертом был убит конь, и на какое-то мгновение он оказался во власти неприятеля. Но полонивший его шотландский рыцарь, хоть и воевал на стороне англичан, не захотел отдать Брюса в их руки и позволил ему скрыться. Завоеватели казнили своих пленников с присущей им жестокостью. Несколько доблестных молодых людей из самых знатных шотландских фамилий — Хей, предок графов Эрролских, Сомервилль, Фрейзер и другие — были безжалостно преданы смерти.
Брюс с горсткой отважных сподвижников, среди которых выделялся юный граф Дуглас, впоследствии прозванный Славным лордом Джеймсом, скрылись в ущельях Высокогорья, где постоянно меняли убежища, заметая следы, подвергаясь смертельной опасности, претерпевая множество тягот. Жена Брюса, молодая королева Шотландии, с еще несколькими дамами, сопровождала своего супруга и его спутников в их скитаниях. У беглецов не было иных источников пропитания, кроме охоты и рыбной ловли. Известно, что Дуглас неутомимее и успешнее других снабжал несчастных женщин теми припасами, которые добывались сноровкой в ужении рыбы и стрельбе по дичи.
Не найдя себе пристанища в Высокогорье, гонимый то голодом, то местными жителями, Брюс попытался пробиться в Лорн, однако всюду его поджидали враги. МакДугалы, члены могущественного клана, звавшиеся тогда властителями Лорна, поддерживали англичан. Подняв своих сторонников, они напали на Брюса и его горемычных друзей, как только те ступили на их землю. Вождь этих МакДугалов, Джон Лорн-ский, ненавидел Брюса за то, что он заколол Рыжего Комина, с которым этот МакДугал состоял в близком родстве [31]. Брюс был опять наголову разбит в неравной схватке близ местечка Далри, но в самый критический момент проявилась недюжинность его силы и отваги. Он велел своим людям уходить по узкой горной тропе и, замыкая отряд, крушил и крошил мечом напиравших сзади преследователей. Трое сторонников МакДугала, отец и сыновья МакАндроссеры, редкие силачи, увидев, как Брюс прикрывает своих соратников, поклялись либо прикончить этого дерзкого героя, либо взять в плен. Все трое разом кинулись на короля. Брюс верхом на коне отступал по упомянутой выше узкой тропе между отвесной скалой и глубоким озером. Одному из братьев, поймавшему за узду его коня, он отсек мечом руку, высвободив таким образом поводья. Раненый мгновенно умер от потери крови. Другой брат схватил Брюса за ногу и попытался опрокинуть его наземь. Тогда король, пришпорив своего скакуна, резко вздернул животное на дыбы, так что горец распластался меж лошадиных копыт, и пока он поднимался на ноги, Брюс мечом раскроил ему череп. Отец, ставший свидетелем ужасной гибели обоих своих сыновей, в исступлении прыгнул на короля и вцепился ему в мантию на самом загорбке, лишив удальца возможности размахнуться длинным мечом. Но тяжелой головкой рукояти того же булата или, как уверяют другие, железным молотом, висевшим на луке его седла, король нанес этому третьему противнику столь мощный удар, что вышиб ему мозги. Однако горец продолжал мертвой хваткой цепляться за королевскую мантию, и, дабы отделаться от трупа, Брюс вынужден был расстегнуть державшую ее брошь, или пряжку, и бросить вместе с мантией на тропе. Брошь, попавшая таким образом к МакДугалу из Лорна, до сих пор хранится у наследников этого древнего рода как напоминание о том, что однажды прославленный Роберт Брюс чудом ускользнул от их предка [32]. Роберт был страшно возмущен этим нападением и, как только ему улыбнулась удача, не преминул отомстить МакДугалу, или Джону Лорнскому.
31
Согласно Уинтоуну, МакДугал женился на третьей дочери Комина. — Хроники, кн. VIII, ст. 1187 и далее.
32
«Барбур добавляет следующую подробность, в высшей степени характерную для рыцарского сознания. МакНотон, барон Коуал, с восхищением указывал властителю Лорна на подвиги Брюса во время этого памятного отступления. «Тебе, кажется, доставляет удовольствие, — сказал Лорн, — что он так косит наших друзей». — «Клянусь Богом, нет, — отвечал МакНотон, — но кто бы ни совершал геройские поступки — друг или враг, очевидцы должны отдавать должное его доблести; а мне еще не приходилось слышать о рыцаре, который бы благодаря одному своему мастерству сумел выпутаться из такой переделки, в какую сегодня попал Брюс». — Вальтер Скотт. Властитель островов, примеч. к песни II, строфе XI.