С августа заговорщики приступили к выполнению намеченной цели, намереваясь встретиться с представителями английского правительства в Лондоне. Остер выбрал в качестве специального представителя заговорщиков прусского фермера, ярого антинациста Эвальда фон Кляйст-Шуменцина. Это был представительный сдержанный господин, который должен был понравиться англичанам.
18 августа фон Кляйст встретился в Лондоне с Робертом Ванзит-тартом, специальным советником английского правительства по внешнеполитическим вопросам, а затем с Уинстоном Черчиллем.
А тем временем в Берлине Остер сообщил английскому военному атташе, что Гитлер намеревается напасть на Чехословакию в конце следующего месяца, добавив, что «вмешательство правительств Франции и Англии способствовало бы падению нацистского режима».
Ответ Черчилля был обнадеживающим: «Более четкие заявления для сил демократии трудно было представить», а в письме, которое повез в Германию фон Кляйст, Черчилль писал: «Германия угрожает небольшому, граничащему с ней государству, развязывая кровавый конфликт, который вызовет негодование Британской империи и приведет к решительным шагам с ее стороны».
Фон Кляйст передал это письмо Канарису и Остеру. Адвокат Фабиан фон Шлабрендорф сделал копию для Бека. Преемник бывшего главы Генштаба генерал Хальд ер, также участвовавший в заговоре, решил направить нового эмиссара в Лондон. Им стал полковник в отставке Бойм-Теттльбах, друг Остера. Он прибыл в Лондон 2 сентября.
Бойм имел четкое задание: встретиться с министром обороны и главой английской разведки, повторить то, что сообщил Кляйст, и раскрыть планы заговорщиков. Однако новый посланник не произвел должного впечатления как фон Кляйст.
Лондон и Париж следили за этими попытками заговорщиков, но без глубокой заинтересованности. Они прекрасно понимали, что Чехословакия лишь жертва и что для Германии судьба судетских немцев лишь повод начать войну. Лондон и Париж полагали, что война начнется газовыми атаками с воздуха, которым трудно противостоять, и что вряд ли им удастся отговорить Германию от задуманных ею акций. Оба правительства стремились ладить с немецким диктатором, добиваясь мира любой ценой.
Еще один шаг со стороны заговорщиков был сделан по линии Министерства иностранных дел.
Они вышли на ярого врага Риббентропа — Эрнста фон Вайцзекера. Все понимали, что только под держка демократических стран обеспечит успех путча. Но Франция и Англия не давали конкретных обещаний выступить на стороне путчистов. В августе в Галифаксе Чемберлен заявил: «Я не уверен, что мы должны пойти на это».
Лондон и Париж не брали в расчет возможность государственного переворота в Германии. А тем временем Канарис продолжал свои маневры. Через итальянские секретные службы Канарис оказывал давление на Муссолини. Италия не была готова к войне и должна была осадить пыл Гитлера. Из докладов абвера становилось ясно, что в сентябре 1938 года Англия и Франция располагали большой военной мощью, которая, вмешавшись в случае конфликта Германии с Чехословакией, раздавила бы немцев.
К 15 сентября, ко времени первой поездки Чемберлена в Германию, эта информация абвера устарела. Чемберлен теперь допускал возможность отделения Судетов от Чехословакии. Гитлер обвел старого английского политика вокруг пальца и стал усиленно готовиться к войне. 17 сентября отряды судетских стрелков, получившие оружие из Австрии и проникшие в окрестности Байрейта, получили приказ о боевой готовности. 19-го они вошли в Чехословакию и спровоцировали стычки.
22 сентября в Бад Годесберге произошла еще одна встреча Гитлера с Чемберленом. А 28 сентября ситуация достигла предела — наступление на Чехословакию было назначено на 30-е. Заговорщики, и, в частности, генералы Хальдер и фон Витцлебен, готовились занять канцелярию рейха, административные учреждения и министерства.
29 сентября состоялась Мюнхенская конференция.
«Чемберлен спас Гитлера», — писал позднее один из заговорщиков Ганс Бернд Гизевиус, бывший функционер гестапо, ставший во время войны немецким консулом в Цюрихе и державший связь между немецким Сопротивлением и разведкой Аллена Даллеса.
В действительности вину напрасно свалили на английского премьера. В 1938 году заговорщики сами не решились на задуманный шаг против Гитлера.
В дни, последовавшие за знаменитым соглашением в Мюнхене, «спасшим мир» ценой присоединения к Германии Судетов, вероятность успеха заговора была минимальной, потому что на бумаге Гитлер обещал сохранить суверенитет Чехословакии.