Родные капитана — брат, жена Люси — и многие интеллектуалы пытаются разгадать тайну столь поспешного суда и неубедительного приговора. Но полковник Анри продолжает передергивать карты, фабрикует новые доказательства вины капитана, пытаясь впутать в это дело и своего нового начальника полковника Пикарта, который пытается разобраться в этом вопросе.
Пикарт начинает изучать еще одно письмо, которое доставила ему уборщица мадам Бастиан, выудив из кабинета Шварцкопфена. Это новое донесение агента — французского офицера Эстергази. Сначала Пикарт думает, что речь идет еще об одном предателе, но эксперты Министерства обороны, сличая первое и второе донесения, обнаруживают идентичность почерков.
Пикарт пробует протестовать, но в Генштабе ему отвечают: «Бросьте, дело закрыто». Пикарта переводят в Тунис, но перед отъездом он оставляет досье своему адвокату, который через год показывает его вице-президенту сената Шереру при условии, что он его не обнародует, ибо речь идет о военной тайне. Но тот тем не менее публикует часть документов в газетах.
Почерк письма, опубликованного в газете, показался знакомым одному банкиру, который признал в нем почерк своего очень капризного клиента, жившего не по средствам. Он вызвал брата Дрейфуса и показал ему документы, вызвавшие его подозрение, то есть письма Эстергази.
Так началась вторая часть этой истории — драматичной, долгой, но закончившейся победой незаслуженно оклеветанного капитана Дрейфуса.
Капитан был возвращен из ссылки, ему было возвращено звание. Полковник Анри покончил с собой. Эстергази бежал в Англию и там исчез из виду.
Глава 7
ВЕЛИКАЯ ВОЙНА ВТОРОГО БЮРО
Чрезвычайный переполох в августе
Аппарат французской разведслужбы за границей продолжал работать, когда немецкие войска приближались к Парижу. Но в оккупированных немцами районах царил хаос, население охватили пораженческие настроения, французские войска, не имея полной информации, сражались в вакууме, в то время как вражеские агенты, действующие на севере Франции, в самом Париже, поставляли подробные сведения о продвижении войск по тылам и о настроениях населения.
Во Франции одним из источников сведений о противнике была Эйфелева башня. Антенны башни обеспечивали перехват приказов немецкого командующего Мольтке, отдаваемых по радио. Немецкая разведка, борясь с перехватом приказов, стала менять содержание посланий, пытаясь запутать французов. Поэтому сообщения, получаемые при помощи антенны Эйфелевой башни, нельзя было принимать всерьез. Однако раскрытие этой стратегии противника помогло французам одержать первую победу на Марне.
Французский Генштаб строго следил, чтобы не было утечки информации в действующей армии, расстреливая подозреваемых в шпионаже, порой даже местных крестьян, чей диалект казался похожим на немецкий.
Когда немцы приблизились к Парижу, управление службой безопасности переехало в Бордо и вернулось только 28 мая 1915 года. Это бегство в тяжелый момент было позорным.
Населением овладел военный психоз — люди обвиняли друг друга в измене, подозревали во всем. Эти настроения подогревались яростной пропагандой, которая годами убеждала французов кругом видеть одних предателей. Охота на шпионов велась хаотично, так как вести наблюдение за более чем 500 тысячами подозрительных лиц было нелегко. Любого могли арестовать и обыскать. Немецкий акцент, военная походка, непривычно подстриженная борода — все попадало под подозрение. Владельцы лавок, выходцы из Голландии или Швейцарии, бежали из Франции, бросая свои лавки на разграбление. Хаос достиг апогея. Надо было что-то предпринимать.
Деревня Мслевич была расположена в точке пересечения границ грех государств — Австрии, Румынии и России. Каждый ребенок, родившийся в этом местечке, имел три свидетельства о рождении, три национальности и значился в циркулярах полицейского ведомства грех стран. В начале войны почти вся деревня перебралась в Париж. Иначе бы в атмосфере охоты на шпионов, царившей во Франции, их бы всех упрятали в тюрьму.
Богатые иностранки, проживавшие во Франции, заключали фиктивные браки, покупая французских мужей. Одна из них познакомилась с настоящим маркизом, безденежным и очень старым. За французский паспорт эта дама согласилась платить ему ежемесячно 500 франков. Другие иностранки, подозреваемые в шпионаже, были менее удачливы — их отправляли в концлагерь Кюиси или выдворяли из Франции.