Выполнить этот приказ было не просто. Прежде всего исключались бомбардировки: во Франции велась массированная немецкая пропаганда против Великобритании. Нельзя было подвергать бомбежке городское население. Лобовая атака тоже не годилась, иначе пришлось бы задействовать не менее трех дивизий, положив все три. Англия на это пойти не могла.
Генералы вышли из кабинета Черчилля, не зная, что предпринять.
С премьер-министром остались только руководители секретных служб и лорд Маунтбаттен, командующий комбинированными военными операциями. Черчилль приказал присутствующим найти решение проблемы, как можно скорее, и отпустил всех.
Так началась разработка плана «Франктон». Группа специалистов должна была найти решение, которое заменило бы атаку на немецкий гарнизон мощью трех дивизий.
Эта история началась в июле 1942 года. В небольшой городок Саутси в пригороде Саутхэмптона прибыли 12 морских кадетов из отряда Королевского флота. Они были молоды, веселы и с удовольствием занимались греблей на каноэ. Лодка была несколько шире обычной. Во главе команды был майор Хаслер, опытный офицер, прослуживший во флоте 10 лет и награжденный в 1940 году за боевые операции в Норвегии.
Хаслер по-настоящему любил море и увлекался многими видами водного спорта, в частности греблей на каноэ. Он считал, что эти лодки можно успешно применять в военных операциях, и в 1941 году представил свои предложения в Генштаб флота.
Об этом вспомнили в 1942 году и предложили подготовить особый тип лодок — нечто среднее между каноэ и лодкой кайак. Эта лодка предназначалась для задуманной операции. Хаслер сконструировал такую лодку, назвав ее «Кокл Марк-2», которая могла выдержать на борту двух человек и 75 килограммов груза. Днище лодки было достаточно плоским и крепким, чтобы скользить по гальке. Комиссия осталась довольна новой лодкой, признав ее преимущества. Операция «Франктон» зависела от ее успешного применения.
Хаслер был горд похвалой своих начальников, но на этом не остановился. Он придумал специальное обмундирование для своей команды, присовокупив к нему кольт 45-го калибра, кинжал, державшийся на воде, и научил команду воспроизводить крик чаек. Туманными ночами в Жирондском заливе этот крик мог стать естественным позывным знаком.
К непромокаемым комбинезонам команды был пришит знак принадлежности члена команды к Королевскому флоту.
В соответствии с Женевскими соглашениями эти пленные не считались террористами и не расстреливались на месте.
Все члены команды были моложе 25 лет. Они служили во флоте добровольцами. Они не могли знать, что их ждет. И сам Хаслер не знал пока цели готовящейся операции. Все лето он был так занят, что у него не было времени задавать вопросы. Он упорно тренировал команду.
Это была не только спортивная и военная подготовка, но и умение вести лодку в условиях шторма, маневрирование, умение вос-становить положение лодки после переворота вверх дном, не повре див оборудования, способность ориентироваться ночью. Главным было научиться грести бесшумно, ритмично, делать повороты и развороты. Гребля на каноэ требовала большого нервного напряжения, концентрации, а не просто затраты мускульной энергии. Тренировки проходили в порту Саутхэмптона.
Уже в сентябре вся команда из 12 человек могла ночью бесшумно подойти к военным кораблям. Хаслер был готов к выполнению задания. Вскоре он был вызван в штаб-квартиру флота. Подошел момент точно поставить перед ним задание. Майору сказали обо всем, за исключением одной детали, не назвав порта, который он должен вывести из строя.
Хаслер не ждал легкого задания, но он не знал, что от него потребуют невозможного. Но командование не шло ни на какие уступки. После атаки членам команды предлагалось самим позаботиться о себе.
Выживших в этой операции (если таковые будут) не собирались вылавливать в море с помощью разведывательных самолетов и катеров. Команда не могла выходить на связь с французским Сопротивлением, которое только зарождалось. Им предстояло самим добраться до Испании, а дальше до Гибралтара в тот самый момент, когда все силы немцев будут брошены на их поиск.
Майор попросил 24 часа на размышления, чтобы еще раз продумать возможности успеха операции. Была такая возможность — единственная — начать операцию и попробовать ее выполнить.