Избить подозреваемого, потеряв контроль над собой, означало предстать перед военным трибуналом. Один английский генерал, избивший палкой пойманного немецкого летчика, уничтожившего население целого города, был понижен в звании. Законы соблюдения офицерской чести оставались неизменными.
А посему контрразведчики должны были быть тонкими психологами. Перекрестные допросы длились неделями. Терпением, бесконечными повторами удавалось поймать допрашиваемого на несоответствии в деталях своему прежнему показанию, когда у него сдавали нервы. Тогда контрразведчик, уставший не меньше, вздыхал с облегчением. Эта игра в кошки-мышки была изнуряющей для обеих сторон.
Пыток не было, но были свои приемчики — стул допрашиваемого был жестким, напряженное внимание длилось бесконечно, пить чай можно было вволю, а в туалет долго не выпускали.
Так что игра в благородство на английский манер была не лишена коварства. Разве не об английских контрразведчиках говорили, что под плащом у них спрятан острый кинжал?
Самые опытные немецкие агенты
1 января 1943 года в тюрьме Вандсворт за шпионаж в пользу Германии был повешен Минхир Дронкерс. Он был осужден верховным судом в ноябре 1942 года. При поимке у него был обнаружен словарь с малозаметными игольными проколами над словами. Эта шпионская улика и привела его на эшафот.
Дронкерс был голландцем, прибывшим в Англию с двумя соотечественниками на лодке. Сразу бросилось в глаза странное поведение этого высокого худого мужчины с подвижным лицом — он танцевал от радости, никак не мог успокоиться. Он был вполне заурядным пожилым клерком. На допросе в лагере беженцев он рассказал о себе и бегстве из Голландии. Ничего особенного, банальная история, каких тысячи.
Дронкерс был верным мужем, в браке состоял четверть века. До оккупации он содержал семью на свое скромное жалованье почтового служащего. Но с приходом немцев его жизнь еще более осложнилась — в стране не хватало продовольствия, цены стали сумасшедшими. Жена Дронкерса заболела, пришлось доставать лекарства и продукты по ценам черного рынка, и деньги вскоре кончились. Дронкерс сам стал промышлять на черном рынке и напоролся на гестапо. Сбежал от облавы, познакомился с моряками в Роттердаме, пытаясь сесть на грузовое судно. Но обойти немецкий контрольный пост было непросто. Тогда с двумя такими же беженцами они достали старую лодку и весной 1942 года добрались до английского побережья.
Трогательная история, рассказанная со слезами на глазах, была выслушана офицером контрразведки спокойно. Тут же, без обиняков, он обвинил Дронкерса в том, что тот является сотрудником немецкой разведки, присланным для выполнения секретного задания директором разведцентра морской разведки абвера в Роттердаме Штраухом, специалистом по организации побегов. Дронкерс рыдал, доказывал свою невиновность, писал на имя королевы Голландии, жалуясь, что английская разведка прибегает к недопустимым методам дознания, хуже гестапо.
При проверке личных вещей Дронкерса английский контрразведчик изъял у него англо-немецкий словарь. Интуиция не подвела — действительно, на 432-й странице, а затем и на других улики были найдены. Перед отъездом из Голландии Дронкерс долгими вечерами с помощью лупы наносил иголкой на текст едва заметные наколки. Это был старый шпионский способ записи секретной информации, в данном случае двух адресов: один — в Лиссабоне, в Португалии, другой — в Стокгольме, Швеции.
Это был провал. Настоящую историю Дронкерс рассказал на последующих допросах. Да, действительно, он был завербован немецкой разведкой за 15 фунтов стерлингов в месяц, сущие гроши, которые нужны были для лечения его больной жены. Немцы и лично Штраух подготовили операцию его засылки в Англию.
За шесть месяцев до этого случая в той же тюрьме был повешен другой немецкий шпион, которого звали Тиммерманс. В его карманах были найдены палочки и кусочек гигроскопической ваты. Он слишком буквально исполнял инструкции своих наставников, что привело его на виселицу.
Сначала Тиммерманс рассказал о себе следующее. Ему, бельгийскому моряку, удалось пробраться через Пиренеи. Шел он в направлении свободной зоны Бриксхама, в Англию. В Лиссабоне его арестовали и заключили в страшную тюрьму, из которой бельгийским властям с большим трудом удалось его вызволить. Маршрут его был таким: Лиссабон, английское судно, Патриотическая школа имени королевы Виктории, где проходил допрос. Эта мучительная одиссея закончилась в апреле 1942 года.